Питер Гелдерлоос АНАРХИЯ РАБОТАЕТ

Конечно, пример фабрики, которая успешна внутри капиталистической системы, оставляет желать лучшего. Большинство анархистов предпочло бы сжечь все фабрики дотла, а не использовать антиавторитарные формы организации, чтобы подсластить пилюлю капитализма. Но этот пример, по крайней мере, демонстрирует, что самоорганизация работает даже внутри большого и сложного общества.

Пример Gore представляет проблему ещё и в том смысле, что рабочие не владеют фабрикой и формальный менеджмент может быть в любой момент возвращён владельцами предприятия. Анархисты выдвигают тезис, что проблема капитализма не только в отношениях между рабочими и владельцами средств производства, но и в отношениях между рабочими и управляющими (менеджерами), и пока они сохраняются, капитализм может вернуться. Эта теория подтверждается примером Мондрагона, где со временем менеджеры стали получать больше денег и власти и возродили динамику неравенства и прибыли, характерную для капитализма. Учитывая это, некоторые анархисты выдвинули концепцию «экономики участия» (parecon), хотя пока ни у кого не было возможности развернуть такую экономику в хоть сколько-нибудь большом масштабе. Среди прочего, экономика участия подчёркивает необходимость всестороннего развития работников через смешивание творческих и рутинных, интеллектуальных и ручных задач, таким образом, создавая «сбалансированные трудовые комплексы». Это должно предотвратить появление класса управленцев-менеджеров. [48] Michael Albert «Parecon: Life After Capitalism», New York: Verso, 2003, pp. 104-105.

Во время восстания в мексиканском штате Оахака в 2006 г. люди совершенно без опыта организовали работу захваченных радиостанций и телеканалов. Их мотивацией была общественная необходимость в свободных средствах коммуникации. Марш Горшков и Кастрюль, легендарное шествие женщин 1 августа 2006 г., закончился тем, что тысячи людей спонтанно заняли государственную телестанцию. Вдохновлённые внезапным чувством силы, которую они приобрели, восстав против традиционного патриархального общества, они захватили телеканал Channel 9, до этого клеймивший общественные движения и заявлявший при этом, что он является «народным каналом». Сначала женщины заставляли инженеров помогать им управляться со станцией, но скоро научились делать это сами. Одна из них вспоминает:

«Я каждый день приходила на телестанцию, чтобы охранять её и помогать людям. Женщины организовались в несколько комиссий: по еде, гигиене, производству и безопасности. Мне понравилось, что не было лидеров. Для каждой задачи была группа ответственных женщин. Мы учились всему с самого начала. Я помню, как кто-то спрашивал, умеет ли кто-нибудь работать с компьютером. Многие девушки выступили вперёд, говоря: «Я, я могу!». Они объявили по Radio Universidad, что нам нужны люди с техническими навыками, и многие пришли на помощь. Вначале они снимали людей с обрезанными головами, ну, вы знаете, камеру неверно ставили. Но опыт работы на Channel 9 показал нам, что «где воля тверда, там нет преград». Всё было сделано и сделано хорошо.

В тот короткий период (три недели) работы Channel 9, до того, как губернатор Улис приказал срезать антенны, мы смогли распространить большое количество информации. Мы показывали художественные и документальные фильмы, которые иначе невозможно было бы увидеть на ТВ. О разных социальных движениях, о расправе над студентами в Тлалелолько (Мехико) в 1968 г., об убийствах в Агуа Бланкас (Герреро) и в Актеале (Чиапас), о партизанах Кубы и Сальвадора. К тому времени Channel 9 уже был не просто «женским каналом». Это был всенародный канал. Участники захвата делали и собственные программы. Была программа для молодёжи и программа, в которой принимали участие индейские сообщества. Была и программа разоблачений, куда каждый мог прийти и рассказать о том, как к нему или к ней относится правительство. Многие жители ближайших районов хотели участвовать в ней, едва хватало времени эфира». [49] Diana Denham и C.A.S.A. Collective (eds.) «Teaching Rebellion: Stories from the Grassroots Mobilization in Oaxaca», Oakland: PM Press, 2008, интервью с Тоней.

После того, как захваченная телестанция была отключена, движение откликнулось на это захватом всех одиннадцати коммерческих радиостанций Оахаки. Монотонность коммерческого радио сменилась многоголосием: радиостанция для студентов, радиостанция для женских коллективов, радиостанция для анархистов с панковского сквота. Кроме того, на радио стало больше, чем когда бы то ни было, индейских голосов. Через некоторое время люди из движения решили вернуть большинство радиостанций владельцам, но сохранили контроль над двумя из них. Целью было не подавить «голоса против», пусть даже это искусственные коммерческие голоса, а приобрести средства коммуникации. Оставшиеся радиостанции успешно работали месяцами, пока их не закрыло правительство. Студент, участвовавший в захвате, работе и защите радиостанций, говорил так:

«После захвата я прочитал статью, где было написано, что те, кто вдохновлял и осуществлял захват радиостанций, не были жителями Оахаки, что они приехали издалека и что у них была специальная подготовка. Вроде как у людей без специальной подготовки не получилось бы научиться работать с радиостанциями за такой короткий промежуток времени, потому что оборудование там слишком сложное. Но это неправда». [50] Там же, интервью с Франциско.

Если каждый может выбрать любую работу, то кто будет убирать мусор или выполнять любые другие неприятные обязанности? К счастью, в локальной антикапиталистической экономике мы не можем экспортировать или скрыть последствия нашего стиля жизни посредством найма кого-то, кто уберёт за нами. Нам придётся платить за последствия наших действий, а не платить, например, Китаю, чтобы он забрал наши токсичные отходы. Если никто не будет убирать мусор, то сообщество быстро это заметит и ему придётся решать эту проблему. Люди могут договориться о вознаграждении такой работы — не вознаграждении, которое становится властью, а что-то вроде «быть первым в очереди, когда в город попадают экзотические товары», в очереди на массаж, за тортами или просто в виде признания и благодарности за то, что кто-то является таким выдающимся членом сообщества. В конечном счёте, в обществе взаимопомощи хорошая репутация ответственного человека более ценна, чем любые материальные стимулы.

Есть и другой вариант: сообщество может решить, что каждый должен заниматься такой работой по очереди. Такая деятельность, как уборка мусора, не должна определять «карьеру» человека в антикапиталистической экономике. Важные задачи, которые никто не хочет выполнять, нужно разделить между всеми. Таким образом, вместо того, чтобы несколько человек были вынуждены копаться в мусоре всю жизнь, каждый физически здоровый член сообщества будет делать это пару часов каждый месяц.