Динеш Д’Суза - Америка: каким мир был бы без нее?

Это — главная цель нового режима. Неравенство доходов не видится как необходимое зло, которое правительство должно стремиться искоренить. Скорее, само правительство существует, чтобы защищать право граждан накапливать различные по величине состояние и собственность.

Некоторые прогрессисты относятся к термину «меритократия» с подозрением, считая, что он противоречит равенству, о котором говорит Декларация независимости. Однако Томас Джефферсон не соглашался с такой трактовкой, ибо утверждал, что « среди людей существует естественная аристократия », и добавлял, что считает это « наиболее ценным даром природы ». Защита аристократии Джефферсоном может показаться удивительной. Ведь он, как и большинство Основателей, был яростным врагом аристократии Европы. Но Джефферсон при этом подчеркивал, что он противостоит старым иерархиям из-за того, что они основаны на случайности и наследовании. Он называл европейскую систему «искусственной аристократией» и «аристократией мишуры», ибо ее претензии на превосходство поддельны. Джефферсон поддерживал различия, которые основывались на достижениях и достоинствах. [42] Thomas Jefferson . Letter to John Adams, October 28, 1813, in The Portable Thomas Jefferson, pp. 534-35.

С точки зрения Джефферсона и Основателей, в Декларации независимости не имелось в виду, что мы равны в своей одаренности, но только в правах. Равенство прав не только допускает неравенство в успехе или доходе. Оно обеспечивает моральное оправдание неравенству в доходах. Если кто-то получает золотые и серебряные медали, участвуя в соревнованиях по общим правилам, это честно.

Со времен основания Америки американский рецепт демократического самоуправления, в рамках которого народ контролирует правителей, а не наоборот, стал неоспоримой нормой в мире. Даже правительства, попирающие демократию, притворяются, будто правят от имени народа. Кроме того, внимание Америки к предпринимателю создало наиболее изобретательное и производительное общество в истории, что принесло пользу не только владельцам бизнеса, но и рабочим простым людям. Уже к 1815 г. историк Даниель Уолкер Хау указывал, что американцы питались лучше и имели лучшее здоровье, чем жители Европы. Между 1830 и 1950 гг. Америка обладала самой быстро растущей экономикой в мире. К середине двадцатого столетия американская экономика стала настолько продуктивной, что вклад нации, составлявшей 5 % мирового населения, уже равнялся четверти мировой экономики. [43] Daniel Walker Howe . What Hath God Wrought. New York: Oxford University Press, 2009, p. 33; Angus Maddison . The World Economy: Historical Statistics. Paris: OECD Press, 2003, p. 261.

В Америке я удивляюсь не тому, как хороша жизнь людей на верху социальной лестницы. Я поражаюсь той хорошей жизни, которую Америка обеспечивает своим обычным гражданам. Даже люди с небольшим образованием и средними способностями, даже посредственные и ленивые имеют хорошие дома, машины и, беря отпуск, ежегодно отдыхают. Во всяком случае, так было во вторую половину двадцатого столетия.

Сегодня дух 1776 г. во многом жив, поскольку американские технологии продолжают лидировать в мире, а многие американцы продолжают защищать свои свободы и собственность от посягательств правительства. Однако теперь дух 1776 г. больше не единственный. Возможно, он уже не доминирует в Америке. Сегодня у него есть серьезный противник — дух 1968 г. — дух прогрессизма, который намерен заменить его навсегда. Если это случится, Америка окажется как бы перестроенной заново, и новая группа людей должна будет заменить американских Отцов-основателей.

Террористы, взорвавшие бомбы в Пентагоне, считали, что не делают ничего плохого. Они верили, что их действия оправданны, ибо Америка — «плохой парень» и «Великий Сатана». Ведь они боролись против «Империи Зла», желая сначала нанести удар по символам американского богатства и власти, в лучшем случае, найти способ разрушить силовые структуры. Для этих ожесточенных людей и их террористических групп экстремизм во имя национального освобождения не считался злом. Ведь умеренность в стремлении к справедливости — вовсе не добродетель. Они и сегодня не сожалеют о сделанном. Я говорю не о Бен Ладене и не об 11 сентября 2001 г. Речь идет о Билле Эйерсе и о 1972 г. За три десятилетия до того, как Бен Ладен и Аль-Каеда нанесли удар по американским целям, Билл Эйерс и его леворадикальное «Подполье погоды» взорвали бомбы в Пентагоне. Эти две организации должны сожалеть, что не встретились, ибо могли бы работать вместе, стремясь к общей цели.

Эйерс в своих мемуарах «В бегах» вспоминает: « Все было идеально в тот день, когда я взорвал бомбу в Пентагоне. Было голубое небо, пели птицы, а эти ублюдки наконец-то должны были получить по заслугам ». В данном случае ублюдками назывались военные Соединенных Штатов и американский Конгресс. Эйерс был готов сделать им то же, что, как он считал, они делали другим. Целями «Подполья погоды» были Пентагон и Капитолий. Эйерс был сыт по горло простыми протестами против войны во Вьетнаме. Пришло время предпринять что-то «более серьезное» — то, что Эйерс называл «пропагандой в действии». Почему же именно Пентагон? Эйерс отвечает: « Пентагон был исходной точкой войны и захвата, организационной штаб-квартирой банды воров и убийц, огромным пятном на планете, символом, ненавидимым повсюду в мире ». Почему именно Капитолий? Эйерс говорит: « Мы напали на Капитолий потому, что он — наравне с Белым домом — является памятником господству Соединенных Штатов на планете ». Аль-Каеда едва ли могла бы сказать лучше!

Эйерс начал придерживаться радикальных взглядов благодаря Вьетнамской войне как, по его мнению, части мировой борьбы против империализма Соединенных Штатов. Он писал: « Моя страна стоит на неправильной стороне полыхающей мировой революции. Я считал себя революционером, посвятившим себя разрушению самой системы империи ». Чтобы подготовиться, он и его друзья изучали революционные книги: « Мы читали Кастро и Гевару, Ленина и Мао, Кабрала и Нкруму, но чаще всего обращались к Хо Ши Мину ». Для Эйерса война во Вьетнаме была простой историей, где хорошие парни сражались против плохих: « Основной сюжетной линией для нас было единство Вьетнама в сражении с агрессивными захватчиками Запада, а вьетнамцы, вступившие в союз с ним, были марионетками ». Эйерс хотел, чтобы Вьетнам победил Соединенные Штаты: « Я не столько против войны, сколько за победу вьетнамцев. Я не столько за мир, сколько за поражение США ».