Алексей Кофанов - Тайные смыслы Второй мировой

Крестьянин Сидоренко (с. Острожец): «Скорее бы установилась советская власть, а то 20 лет польские паны сидели на наших шеях».

76-летняя жительница (Глубокое): «Спасибо, дорогие товарищи, спасибо товарищу Сталину. Мы вас ждали 20 лет и вот теперь дождались долгожданных гостей. Теперь мы вместе с вами будем уничтожать поработителей».

Крестьянин Иван Сотока (с. Дорогуча): «Когда в наших селах были немцы, они забирали у нас коров, кур, гусей и продовольственные продукты. У помещиков они не трогали ничего. Теперь, когда пришли части Красной Армии, те у нас абсолютно ничего не взяли. Мы Красную Армию любим и за нею пойдем куда угодно» [201].

Тут речь была вот о чем: часть завоеванной немцами территории затем отошла к нам, и они увели войска. А кое-где вышло наоборот: Красная армия вступила, а потом ей пришлось уйти. И население массово эвакуировалось вместе с ней! Люди бросали всё нажитое и шли в Советский Союз — хоть командование РККА запретило такую агитацию!

На советскую сторону ушли 42 тысячи человек, для них устроили пункты приема с питанием и медицинским обслуживанием. Справедливости ради сообщу, что и с нашей стороны нашлись желающие уйти к немцам — 28 человек… [202]

22 октября на присоединенных землях прошли выборы. Не референдум, как в Крыму в 2014-м, но его итог тоже показал: подавляющее большинство хочет вернуться в Большую Россию.

— Да подстроены те выборы!! Никто в совок не хотел!!! — вскинется скептик.

— Серьезно? — улыбнусь я. — А сорок две тысячи переселенцев вопреки приказу кто к нам пригнал?

Нет, ребята. Голосование прошло безусловно честно. И приведенные мной высказывания местных жителей искренни, никто их не выбивал.

На землях, вошедших в СССР, не было и намека на этническую дискриминацию. Скажем, в районах со значительным польским населением сохранилось преподавание в школах и вузах на польском языке, издавалась польская пресса и книги. О каком-либо притеснении тех, кого привыкли называть украинцами и белорусами, даже говорить смешно…

А вот из-под немцев бежали не зря. [203]

Оккупанты действовали так: отменили польское законодательство, ввели для поляков специальный комендантский час, запретили им пользоваться общественным транспортом вне города и сидеть на уличных скамейках. Поляки должны были кланяться немцам, уступать им дорогу, шапки снимать. Как негры в США! Гитлер у Ганфштенгля научился многому…

750 000 человек выселили из квартир. У местных отнимали собственность, в том числе сельхозпродукцию — от чего люди стали недоедать. Новые хозяева стремились «очистить» Польшу от поляков, даже запретили браки мужчинам до 25 лет и женщинам до 22 — чтоб меньше плодились.

Уничтожали и культуру. Интеллигенции запретили профессиональную деятельность. Только в ноябре 1939 года расстреляли 120 учителей. Были закрыты высшие и средние учебные заведения, прекратилось издание прессы и книг на польском языке, запрещены выступления польских артистов.

Добро пожаловать в Европу!

Нам долго вбивали миф: «Слабую миролюбивую Польшу обложили с двух сторон волчины позорные Россия и Германия — и сожрали».

Так ли это? Мягко скажем, не совсем …

Во-первых, Польша разбила нас в 1920-м (спасибо «великому стратегу» Тухачевскому) и оттяпала немалые земли. Иными словами, вплоть до 1939 года Польша была сильнее России!

Во-вторых, паны лелеяли прожект «Польши от моря до моря» и хотели дальше захватывать жизненные пространства. «Все германские правительства того периода существовали в постоянном страхе нападения со стороны Польши» [204]. «В основу польского стратегического развертывания в сентябре 1939 года был положен наступательный план, ставивший своей задачей захват Данцига и Восточной Пруссии» [205]. Да, вот так.

В-третьих, о евреях. Не спорю, нацисты относились к ним без особой любви. Однако как вам такой факт: с 1933-го по 1938-й из Германии уехали 170 тысяч евреев [86] Тогда их в Германии никто не убивал, так что все недовольные режимом свободно уезжали. , а из Польши — 600 тысяч! [206] Сравните, какая власть притесняла их жестче…

В 1938-м случилась весьма некрасивая антисемитская история между поляками и немцами — в буквальном смысле между , то есть на границе.

Незадолго до того польское правительство объявило, что все граждане, живущие за границей больше пяти лет, лишаются гражданства. Метили в польских евреев, которые жили в Германии и в Австрии (как раз тогда «аншлюсованной» Гитлером). Таких оказалось 70 тысяч. Им предписали в двухнедельный срок перерегистрировать паспорта. Консульств мало, выстроились дикие очереди, чиновники выискивали предлоги для отказа…

За два дня до истечения срока (30 октября) осталось 18 тысяч не получивших заветного штампа. Что с ними делать? И «своих»-то евреев нацисты не знали как выселить, а уж этих сам Бог велел … И полиции дали приказ выдворить их из страны, пока они еще считаются гражданами Польши. Куда? Естественно, на родину.

18 тысяч евреев прихватили, отвезли к границе и погнали в родимые края. Но польские пограничники выпихнули их — по одной из версий, пулеметным огнем. [207] А немцы обратно не впустили.

В историю это попало как «Збонщинское выдворение», поскольку происходило возле польского поселка Збонщин. Евреи мотались на границе несколько дней без еды и жилья. Намучились и страху натерпелись. Уж ясно, что банкиров и крупных промышленников среди них чудом не оказалось; зато там была семья Гершеля Гриншпана — того самого, чей выстрел использовали как повод для «Хрустальной ночи»…

Наконец Варшава согласилась продлить срок перерегистрации до 31 июля 1939 года.

Как видите, в этой ситуации поляки опять-таки действовали хуже, чем нацисты.

И на отнятых у России землях они непольское население не считали за людей: унижали, грабили… [208]

Вернув захваченные Польшей земли, мы, что называется, обрели геморрой.

Дело в том, что в России сложился иной железнодорожный стандарт, чем в Европе: наша рельсовая колея немного шире. У нас 152 см, у них 143,5 см. А поляки успели в Западных Украине и Белоруссии переделать колею на европейский лад.

И вот что получилось: доехав до старой границы, надо было пересаживаться в другие поезда. В том числе и войскам. Сами понимаете, это резко замедляло их переброску… А немцы в случае вторжения, наоборот, легко могли катиться в своих поездах до той же старой границы (что и вышло в действительности).

— Надо ж было переделать бывшую польскую дорогу под наш стандарт! — воскликнете вы.

Конечно. И наши гражданские инженеры тут же предложили это. Однако военное начальство тормозило процесс, ссылаясь на дороговизну. Не всех заговорщиков удалось вычистить в 37-м…