Array Коллектив авторов - Дети войны. Народная книга памяти

На станции Асино выдали пропуск и билет только на Люсю Петровну и девочку. Я оказалась без денег, еды и крова, сидела на вокзале и плакала. Подошла женщина, спросила, почему я плачу. Я рассказала. Она оказалась железнодорожницей и взялась меня довезти до города Томска в служебном вагоне. В Томске была пересадка, а у нее начальник станции был знакомым, она рассчитывала у него взять мне билет. В этом же поезде ехала Люся Петровна. Но начальник оказался в отъезде. Надо было как-то пробраться в вагон. Когда началась посадка, толпа отъезжающих нахлынула ко входу в вагон. Проводница еле сдерживала натиск. Все совали ей билеты под нос. Мы заранее рассчитали все так, чтобы стоять среди первых у вагона. Люся Петровна имела два билета, проводница не успевала толком рассматривать. Видела нас двоих, а девочка незаметно, согнувшись, проскочила в вагон. Всю дорогу я пряталась на багажной полке за тюками и чемоданами. Было страшно, так как вагоны прочесывала милиция, проверяя пропуска. Меня бы арестовали.

Приехала я к маме на шахту «7 ноября», находящуюся в семи километрах от Ленинск-Кузнецка Кемеровской области, в день моего рождения, 21 мая. Началась новая жизнь в зоне – лагере для заключенных. Я на верхних нарах, мама внизу. На работу выводили под конвоем. Жить в зоне безработным было запрещено. Меня и девятилетнего мальчика, приехавшего к отцу, отправили поливать капусту. Стояла жара, палило солнце. Воду из бочки надо было растаскивать по огромному полю в тяжеленных деревянных ведрах. Голова была не покрыта. Солнечный удар был неизбежным, если бы мы не сбежали во время перерыва. Отсидели в тени до конца рабочего дня и вернулись в зону. Наотрез отказались идти на такую работу. Меня отправили работать на эстакаду, куда поступал уголь из шахты, породоотборщицей. Мы стояли у транспортерной ленты, на которой двигался уголь к вагончикам для породы, – мы ее отбирали и бросали в вагонетку, которую отвозили на террикон высыпать. Работать должна была наравне со взрослыми, хотя в ночную смену закон запрещал использовать несовершеннолетних. Осенью мне разрешили пойти в школу. Нас с мамой выпустили из зоны на частную квартиру. В клубе шли фильмы о войне, бравшие за душу, мы их смотрели со слезами, хотелось на фронт – помогать бойцам, подносить снаряды.

Перед нашим домом было подобие площади с трибункой. Я в 1945 году заканчивала седьмой класс. 9 мая выдался ясный день, навсегда запомнилось синее небо с плывущими легкими белыми облачками. Я выбежала на площадь и вместе со всеми радовалась, обнималась, целовалась, плакала. Стали возвращаться фронтовики. В поселок приехал родственник наш, немец, служивший в армии в момент объявления войны, командир поменял ему фамилию на русскую, и он прошел всю войну, вернулся с наградами.

В восьмой класс я уже пошла в городе.

Вернулся отец, жили на съемной квартире в городе. В 1948 году я закончила школу. Серебряную медаль, которую я заслужила, мне не дали. Учиться дальше было некуда пойти, ехать куда-то нельзя.

Мне повезло. Началось воссоединение семейств, разбросанных в войну. Наш комендант был очень хорошим человеком, он предложил отцу отправить меня к родственникам, туда, где есть вуз, и включил в список отправляемых в Свердловск, к сестре мамы. Ехала, как в войну, на нарах в товарняке, просидев двое суток на чемодане – вагон был набит до отказа. Сдавала экзамены с опоздавшими. Сдала. Все годы учебы отмечалась в комендатуре тайком, чтоб никто не знал, стыдилась.

Закончила с отличием Свердловский государственный университет, химический факультет – немногим из нас удалось получить высшее образование. Несмотря ни на что, когда умер Сталин, проливала слезы, казалось, что без него небо рухнет на землю. Эта любовь была привита с детства.

Несмотря ни на что, когда умер Сталин, проливала слезы, казалось, что без него небо рухнет на землю. Эта любовь была привита с детства.

В 1956 году нас реабилитировали. Но комплекс бесправного изгоя остался на всю жизнь.

В 1956 году нас реабилитировали. Но комплекс бесправного изгоя остался на всю жизнь.

Без отрыва от работы защитила кандидатскую диссертацию. Работала начцеха на заводе п/я № 942, в ряде НИИ: Уральском филиале АН, курортологии и физиотерапии, Институте народного хозяйства, в Центральном НИИ тяжелого машиностроения младшим, потом старшим научным сотрудником. Имею награды: медаль «Ветеран труда», нагрудный знак «Изобретатель СССР» и «Победитель соревнования» от Министерства тяжелого машиностроения и ЦК профсоюзов.

Организовала пять лабораторий, две из них возглавляла. Многие девушки моего поколения не выходили замуж – наши женихи полегли на фронтах. Мне было еще труднее найти спутника жизни – на бывшей «фашистке», заклейменной многие годы, не каждый решился бы жениться, но опять повезло, хоть поздно, но я обрела семью и дочь.

Я родилась 10 мая 1929 года. Когда началась война, мне уже исполнилось 12 лет. В этот момент я была в гостях у отца (родители развелись) под Ленинградом – он работал инженером по водоснабжению на Назиевском торфо-предприятии, недалеко от станции Жихарево, в направлении Волховстроя.

22 июня мы с отцом пошли на озеро, навстречу нам попался какой-то местный работяга, сказал: «Лексеич, куда идешь – война началась». На следующий день я поехала в Ленинград.

Валерия с отцом

Мы с мамой жили на углу проспекта 25-го Октября и Знаменской улицы [9]– там стояла красивая церковь Знамения, ее взорвали за два месяца до начала войны. На фундаменте этой церкви сейчас расположен павильон метро «Площадь Восстания». А церковь собираются восстанавливать, только пока непонятно где.

Я не помню, чтобы была паника. На коммунальную кухню мама меня не пускала.

Но однажды, когда ввели карточки, я услышала, как одна соседка говорила маме:

«Я по карточкам столько хлеба получила, сколько никогда не покупала».

Поскольку отец работал на Назиевском торфопредприятии, он настоял, чтобы мама отправилась в эвакуацию с этим предприятием.

Нас с мамой повезли в Свердловскую область, на станцию Адуй. От этой станции начиналось Лосиное торфопредприятие, которое состояло из трех поселков. Мы попали в 3-й поселок. Приехали в августе, а с середины года мама устроила меня в школу. 6-й и 7-й класс я проучилась в этом поселке. 7-й класс был там выпускным. В 8-м классе я училась уже в 1-м поселке.