Array Литагент «Ридеро» - Манифест феминистского движения России

У женщин России был выбор: работать на грядущие социальные потрясения и коренную реорганизацию общества или работать по институализации женской составляющей в российской жизни. Многие выбрали второе. Убеждение женщин из состоятельного сословия в том, что образованные классы в долгу перед народом, претворилось в благотворительную деятельность: устройство кружков для взаимной помощи, библиотек, частных школ, курсов, всякого рода ремесленных заведений. Среди первых женских инициатив были «Общество доставления средств для беднейших жителей Петербурга», «Общество распространения полезных книг» в Москве.

Однако благотворительности для переустройства общества было мало. Это понимали и равноправки. Они видели сильную классовую поляризацию российского общества и с трудом находили доказательства в подтверждение существования общих женских интересов и общей женской идентичности. И это не позволяло им замкнуться на осуществлении только женских интересов и целей. Корень проблемы лежал в поражающей разнице образовательных уровней «дам-благодетельниц» и тех, на кого была направлена их благотворительная деятельность. Для последних феминистские идеи звучали сложно, порой идеалистично, особенно на фоне простой и ясной классовой теории. Тактика феминисток по формированию коллективной женской идентичности и созданию солидарности с работницами всегда выливалась в благотворительную деятельность. Диалога на равных не было, поэтому и самоосознания коллективной женской идентичности не случилось.

Главное препятствие на пути этого осознания и установления равноправия таилось в самих женщинах: они были либо благополучны и равнодушны к проблемам своего пола, либо довольствовались тем, что есть, и безропотно несли свой крест. Так обстояло дело с подавляющим большинством. И только небольшая часть активно настроенных женщин пыталась найти общие узлы интересов и связать всех в общественное движение за освобождение. Для равноправок правовая эмансипация (внешняя) была условием и прологом к эмансипации личностной (внутренней). Внутренняя эмансипация – готовность личности принять свободу. Этой готовности не было не только у подавляющего большинства женщин, но и у мужчин Российской империи.

Приходилось бороться за освобождение российского общества в целом от оков самодержавия. И либерально настроенных феминисток для этой борьбы было недостаточно. В связи с этим появилось крыло более радикально настроенных феминисток, включившихся в революционно-освободительное движение. Многие революционерки отрекались от семьи и самих себя как женщин, посвящали всю свою жизнь делу революции. Это также затрудняло их общение с женщинами из народа. Если «дамы-благотворительницы» по уровню образования, социальному статусу стояли над народом, то революционерки своим крайним радикализмом ставили себя вне народа. У этих различных кругов женщин не было ничего объединяющего, а без этого невозможно было выработать солидарность. Революционерки не смогли преодолеть глубинное расхождение во взглядах, которое отличало их от женщин социальных низов, у них не было общего с ними женского семейного опыта. У либералок не было с народом объединяющего жизненного опыта.

И лишь язык общего бесправия был понятен всем. Однако к концу ХIХ в., когда общественность заговорила вслух о конституции, о всеобщем избирательном праве, стало очевидно, что мужские и женские взгляды на дальнейшее развитие общества по пути прав и свобод начали расходиться. Избирательный закон 1905 г. нарушил баланс гендерного политического равенства в российском обществе – равенства в бесправии. Теперь мужское население страны стало легитимным участником политического процесса.

Если раньше русские феминистки пытались решать женский вопрос – образование, работа, изменение семейного статуса – в рамках самодержавия и политического бесправия большинства населения страны, и вся интеллигенция их в этом поддерживала, то теперь они поднялись до постановки идеологических целей – получения политических прав, в частности права голоса. До 1905 г. женщины пытались найти свое место в «общем деле», в едином строю с мужчиной в борьбе с самодержавной патриархальностью Российского государства. Борьба женщин в рядах рабочего, социалистического, коммунистического движения являлась борьбой за права мужчин. Но после принятия Избирательного закона женщины сместили свой интерес на борьбу с дискриминацией по признаку пола в самих демократических движениях и в ходе демократических преобразований, они стали определять гендерное неравенство как основу социальных конфликтов.

Как пишет Ирина Юкина в своей книге «Русский феминизм как вызов современности», на втором этапе женского движения в России главной целью стало достижение избирательных прав для женщин. На смену старому порядку явились новые принципы – всеобщего избирательного права и равенства всех перед законом. Для осуществления этой цели были созданы новые женские организации: Союз равноправности женщин (1905 г.), Женская прогрессивная партия (1906 г.), Женский политический клуб (1906 г.), Российская Лига равноправия женщин (1907 г.) и др.

На волне переломного момента для всей российской истории, когда активность людей была велика, и столь же велико было количество не решаемых властью проблем, 19 марта 1917 г. состоялась манифестация, организованная Всероссийской Лигой равноправия женщин в Петрограде. В шествии, чтобы добиться избирательного права для женщин, приняли участие около сорока тысяч человек. Эта задача объединила разных представителей общества, которые не могли мириться с тем, что половина населения Российской империи оставалась бесправной в то время, когда в жизни страны менялось очень многое.

Построение не-правового государства

Женщины добились изменения избирательного закона, и в большевистскую революцию 1917 года они вошли полноправными участницами социальных преобразований. Новая власть была заинтересована в них – ей нужны были рабочие руки и сознательные гражданки. Повсюду создавались женотделы, призванные вовлекать женщин в социалистическое строительство. Проводилась политика «вырывания» женщин из семьи для их трудовой мобилизации, так как они были потенциально дешевой рабочей силой.

Такая эмансипация женщин длилась недолго, в основе ее лежала не женщина как ценность, не освобождение женщины как личности, а простое переформатирование закабаления. Формально мужчин и женщин уравняли в правах, закрепили это в конституции, однако в реальности женщина получила двойную кабалу: на работе и дома. Законы о равноправии стали рассматриваться не в логике прав женщины, а в логике ее долженствования. Труд на благо социалистического отечества стал государственной повинностью, и для женщин в том числе. От идеологии свободной личности, имеющей право выбора и отвечающей за себя, произошел переход к идеологии человека, мобилизованного на строительство коммунизма, то есть права выбора не имеющего. От идеологии самостоятельного достижения эмансипации – к идеологии «дарования и получения». Этот переворот в целях, задачах и ценностях произошел сразу, как установилась новая власть. И вся феминистская идеология женщины, осознающей себя собственной освободительницей, была перечеркнута женотделами, проводящими политику правящей партии, где еще звучала риторика освобождения, но только в отношении классов и народов, а не отдельных личностей. Личность попадала в еще большее угнетение, нежели при нарождающемся в России буржуазном строе.