Array Сборник статей - Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты

Немало ярких личностей принимало участие в войне 1812 года, и на стороне французов, и на русской стороне. Так сложилось, что имена одних широко известны, а других – во многом забыты. Двухсотлетие войны 1812 года – хороший повод поговорить о людях той эпохи.

Великая Французская революция, событие само по себе великое, явилась спусковым крючком для последующих не менее значительных событий, в частности – Наполеоновских войн. Отечественная война 1812 года в России стоит особняком в этом ряду, сыграв исключительную роль во всей дальнейшей российской и мировой истории. Великие действа не могут обойтись без великих актеров. Без Наполеона, Александра, Веллингтона, Кутузова, без дворов и кабинетов европейских держав, без политиков и полководцев. Кто же эти боевые соратники двух сошедшихся в своем смертельном противостоянии сил – «общеевропейского дома» Наполеона и «третьего Рима» Александра?

Для Наполеона это был круг, в основном совпадающий с кругом его маршалов, а также родственников и свойственников из кланов Наполеона и Богарне, полководцев разной степени воинского таланта. Всего – порядка трех десятков персон. Все они, по крайней мере на первом этапе своей карьеры, выдвинулись благодаря революции, а затем были введены Наполеоном в круг его соратников.

Удивительным образом наполеоновская обойма напоминала советскую номенклатуру – раз введя человека в свой круг, Наполеон уже никогда не отказывался от него. Расправляясь со своими военными и политическими оппонентами силой оружия, Наполеон никогда не трогал своих соратников, даже понимая подчас, что иные из них становились на путь предательства. Он мог отстранить от обязанностей не справлявшихся, мог назначить денежные начеты на тех, кто воровал слишком много, но ни казнь, ни тюрьма им не грозили. Самое большее, что он делал с бывшими друзьями, а именно таковыми он считал своих соратников, – это отказывался от их услуг, так поступил он с предавшим его Мюратом во время Ста дней. Насколько ослабляла Наполеона подрывная деятельность Талейрана (и ведь французский император даже знал масштабы взяток, которые тот собирал с европейских дворов), однако император французов даже не отстранил его от исполнения обязанностей главы внешнеполитического ведомства.

Конечно, соратники Наполеона были разного калибра и разной степени профессионального таланта. Суровые события того времени расставляли всех по своим местам. С некоторыми выдающимися военными деятелями Франции Наполеону не удалось наладить сотрудничества, как, например, с Моро. Бернадотт лишь формально принадлежал наполеоновской плеяде – его поведение в делах часто бывало двусмысленным, а кончил он тем, что повернул свой военный дар против собственной страны и друзей по оружию.

Маршалы Даву и Массена в полной мере показали свой незаурядный полководческий талант, умение самостоятельно вести сражения и кампании и одерживать победы.

Даву был человеком твердым, волевым и неподкупным. Он глубоко знал военное дело, сам писал военные наставления для своих войск, поскольку даже наполеоновская армия не имела современных утвержденных уставов и пользовалась уставом 1791 года. А как говорят знающие люди, уставы эти лишь повторяли военные принципы старого королевского (ancien) режима. Удивительно, что Наполеон, радикально изменивший характер современных ему войн и сражений, никогда теоретически не обобщал свой новый военный опыт! Он слишком торопился, спешил, времени всегда не хватало. Время для обобщающих писаний появилось только в Лонгвуде, но те его записки носили, скорее, самооправдательный характер.

Даву был наиболее верным соратником Наполеона – тот всегда мог положиться на своего маршала, и он действительно не раз выручал своего императора. В памятной Аустерлицкой битве, пока Наполеон готовил свой знаменитый прорыв центра растянутых русских войск, Даву, едва успевший усиленными маршами подоспеть к месту действия с частью своего корпуса, принял на себя всю тяжесть многократно превосходящих сил русских атакующих колонн. Принял и выстоял.

Через год в знаменитой двойной битве при Йене – Ауэрштедте Даву снова проявил себя во всем блеске. Вследствие просчета, допущенного Наполеоном, который в тот день с превосходящими силами сражался против малой части прусской армии, маршалу Даву пришлось столкнуться с основной ее частью. Ее возглавлял знаменитый герцог Брауншвейгский, успешно воевавший еще в Семилетнюю войну, в эпоху Фридриха Великого, прославленного прусского короля и полководца. Герцогу был 71 год, он был ранен в этом сражении и через день умер. Его армия более чем вдвое превосходила силы Даву. Но Даву сделал невозможное: он атаковал и разбил пруссаков, наследников Фридриховой славы. Других подобных примеров во всю эпоху наполеоновских битв больше не было.

Преданно и верно служил Даву своему императору и в трудные 1813–1814 годы, вплоть до самого его отречения. Во время Ста дней Наполеон назначил маршала военным министром, и тот много способствовал созданию в короткое время новой большой боеспособной императорской армии. Не только железная воля и глубокое знание военного дела, но и умение действовать самостоятельно отличали этого полководца от прочих маршалов наполеоновской плеяды.

Второй же, Массена, был хитрой военной лисицей. Его блестящую воинскую репутацию несколько портила лишь его страсть сребролюбия. Его казнокрадство достигало таких степеней, что, несмотря на солдатскую любовь (а солдаты, как и женщины, всегда любят тех, кто умеет побеждать) в 1798 году в Риме против него взбунтовались его собственные войска, включая офицеров. Ситуация неслыханная по тем временам. Кое-как ее удалось уладить.

Сам Наполеон говорил о нем: «Массена, как сорока, если видит что-то блестящее, тут же тащит к себе». Он почти без обиняков называл своего маршала первым вором во французской армии, на что Массена весьма скромно и почтительно отвечал: «После вас, сир…» Наполеону нечего было возразить – слова боевого соратника были справедливы.

Достаточно посмотреть на портреты этого знаменитого маршала, чтобы убедиться, что на его лице отпечатались основные черты маршала – жадность и хитрость. Стендаль писал, что Массена ворует «инстинктивно». И тем не менее в 1799 году в Швейцарии Массена стал второй стихией – наряду с крутыми заснеженными альпийскими скалами – поднявшейся против славного русского оружия. Сначала он разбил русско-австрийскую армию генерала Римского-Корсакова при Цюрихе, а потом служил почетным, но далеко не безобидным эскортом армии самого Суворова, выбиравшейся из горной ловушки.