Array Сборник статей - Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты

Тогда первый раз было созвано ополчение, не принявшее, впрочем, участия в боевых действиях, поскольку довольно быстро был заключен Тильзитский мир. Современникам эта кампания запомнилась полным пренебрежением Беннигсена к нуждам армии. Интендантское воровство процветало, русские солдаты несли свой ратный труд голодными, холодными и оборванными до крайности, в армии распространились бродяжничество и мародерство.

После проигранной войны император Александр Беннигсену должности не давал, однако к началу Отечественной войны держал при себе как советчика. После отъезда императора из армии в начале июля Беннигсен оставался при армии совсем уже непонятно в каком качестве. Но поскольку он своих амбиций в карман не прятал и давал понять, «кто здесь самый умный», то военный министр и командующий Первой Западной армией генерал от инфантерии Михаил Богданович Барклай де Толли постарался от него избавиться. Однако вопрос был щепетильный: нынешний министр сухопутных сил много служил под началом Беннигсена и был всего генерал-майором, когда тот уже давно был генералом от кавалерии [25]. Беннигсен слишком привык видеть в Барклае своего подчиненного. Поэтому неудивительны были такие сцены в ходе войны, как эта, описанная Д. П. Бутурлиным. Дело было на одном из военных советов уже после того, как Москву оставили:

«…В таком случае, – возразил Барклай, – отступим еще далее».

До этого времени совещание происходило с большим спокойствием и вполне благопристойно, но предложение Барклая раздражило Беннигсена; в порыве гнева он вскочил со своего стула и стал прохаживаться по комнате своими длинными ногами, плюя, как никогда, и постоянно повторяя: «Еще отступать, всегда отступать; хорошо известно, что господин Барклай очень любит отступления».

По взбешенному виду Беннигсена я подумал, что он поколотит бедного Барклая, который, совершенно ошеломленный его выходкою, принял еще более растерянную позу, чем обыкновенно, и состроил такую жалкую и несчастную физиономию, что возбудил во мне сожаление. Он несколько раз раскрывал рот, чтобы говорить, но постоянно мог только произнести: «ваше превосходительство…» Беннигсен всякий раз прерывал его целым потоком брани. Наконец фельдмаршал [26], наскучивши этой сценой, решил положить ей конец. Заморгав своим единственным уцелевшим глазом, он сказал Беннигсену: «Зачем вы горячитесь, любезный генерал. Вы знаете, как я вас люблю и уважаю. Вам стоит только высказать нам ваше мнение, и мы с ним согласимся».

Немного смягченный, Беннигсен подошел к столу, но, возвращаясь к своему месту и проходя мимо Барклая, он не смог сдержаться, чтобы не сказать ему еще:

«Что, отступать! Я думаю, что вы очень недовольны, генерал, что у вас нет еще другой Москвы, которую можно было бы отдать неприятелю».

Прошу прощения за длинную цитату, но она информативна. Такие настроения царили в среде высшего генералитета в то время. Видно, что патриотизмом охвачены все, даже ганноверец Беннигсен. Видно, как подавлен Барклай, вспомним, что писали современники про его поведение во время Бородинского сражения: он искал смерти в самых опасных и горячих местах, вокруг него были перебиты почти все его адъютанты, а под ним убито несколько лошадей… Остаток жизни посвятил написанию самооправдательных сочинений. И ведь очевидно, что не виноват он был в вынужденном отступлении русских войск перед подавляющими силами противника, но… ему вменяют в вину даже то, в чем он не был ответственен. Москву отдавал не Барклай, а уже Кутузов. Но это никому не приходит в голову, потому что во всех головах уже утвердился вердикт: «Во всем виноват Барклай». Не политиком был Барклай, хоть и министром, не умел формировать о себе благоприятного мнения. Сделал много полезного для армии, но никто этого не оценил. Так на фоне драмы всей России разворачивались личные драмы…

Генерал Ермолов в своих записках писал о Барклае: «нетверд в намерениях, робок в ответственности… Боязлив перед государем, лишен дара объясняться». Однако же в интересах дела Барклай не побоялся отослать из действующей армии не только генерала Беннигсена, но и брата самого императора Александра – цесаревича Константина.

Удаленного Барклаем Беннигсена вернул в армию Кутузов. Считается, что он исправлял должность начальника штаба объединенных армий, но официально, кажется, так и оставался без должности. Барклай же, отчасти потому, что не выдержал отрицательного против себя настроя, а отчасти потому, что был не нужен Кутузову, покинул армию 21 сентября 1812 года. Беннигсен же повторно был отправлен из армии уже самим Кутузовым в конце октября за интриги и доносы. Свалить Кутузова оказалось ему не под силу.

После отъезда Беннигсена в главной квартире стало спокойнее, «генеральская оппозиция» притихла. Прибывший в октябре еще один командующий армией генерал от кавалерии Александр Петрович Тормасов держал себя скромно.

Он родился в Москве в 1752 году в семье, как бы сейчас сказали, военной интеллигенции. В те времена наиболее образованную часть военной среды составляли флотские и инженерные специалисты и их дети, которым родители старались дать хорошее образование. Репутацию образованных в те годы имели Кутузовы, Тучковы, Кутайсовы, Тормасовы, отпрыски родовой аристократии – Голицыны, Воронцовы, Горчаковы, всех не перечислишь. Также был высок уровень культуры и образованности в среде остзейских немцев, которые весьма охотно выбирали военную стезю и при этом были патриотичны и верны своему российскому отечеству – Палены, Сиверсы, Остен-Сакены, Тизенгаузены, тот же Барклай и многие другие.

Тормасов был из семьи флотского офицера. Вместе с Кутузовым участвовал в сражении при Мачине, дослужился до генеральских чинов, воинскую службу чередовал с административной – был военным губернатором. До назначения командующим Третьей Западной армией служил на Кавказе.

В ходе Отечественной войны достойно противостоял на южном фланге корпусам Шварценберга и Ренье. Затем его армию объединили с Дунайской под командованием адмирала Чичагова, и в результате Тормасов оказался несколько не у дел, являясь, по сути, не более чем помощником при Кутузове. Дальнейшей военной карьеры он не сделал и в 1813 году, участвуя в заграничных походах, попросился в отставку, ссылаясь на здоровье…

Павел Васильевич Чичагов, принявший армию у Тормасова, родился в 1767 году в Петербурге в семье адмирала. Он успешно делал карьеру – сначала военно-морской офицер, затем адмирал и, наконец, министр морских сил. Все свои должности исполнял как умный и дельный человек, но не всегда готовый к компромиссам. В павловское правление прослыл якобинцем, имея желание жениться на иностранке и будучи последовательным сторонником необходимости освобождения крестьян.