Витольд Шабловский - Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители

В белой рубашке и сером летнем пиджаке Агджа отправляется на площадь Святого Петра. У него с собой девятимиллиметровый браунинг, купленный в Вене специально для этого дня. Он встает рядом с Бронзовыми воротами, в трех метрах от дороги, по которой после генеральной аудиенции должен проследовать папа.

Через двадцать метров, возле фонтана, ждет Орал Челик, жестокий террорист, приятель Агджи еще по Малатье. На нем кожаная куртка, джинсы и кеды, с собой “беретта” 7,65 мм и на всякий случай ручная граната.

Примерно в пять часов аудиенция заканчивается. “Папамобиль” объезжает площадь Святого Петра. Папа, как обычно, приветствует паломников, жмет руки, благословляет детей. Он все ближе к Агдже.

17:17. Агджа медленно поднимает браунинг. Стреляет. Попадает папе в живот и в локоть. Рана в живот должна стать смертельной. Но случается иначе. Пуля проходит в миллиметре от жизненно важных органов. Папа тяжело ранен, он истекает кровью, но ему удается выжить. Это первое чудо того дня.

Второе случается чуть позже — папа прощает стрелявшего.

Челику удается бежать. До сих пор неизвестно, стрелял ли он тогда или вообще не доставал оружие.

Агджу задерживает отважная монахиня, сестра Летиция. Она не отпускает его до самого приезда полиции.

Контора на втором этаже обшарпанного дома на окраине Стамбула. Табличка: “Мустафа Демирбаг, адвокат”.

— Это дело досталось мне в общем-то случайно, — Демирбаг, адвокат Али Агджи, одет в черный элегантный свитер с горлом и темный пиджак. — Как-то раз Аднан поссорился с защитниками брата. Он обвинил их в том, что они были так заняты своей карьерой, что забыли о подзащитном.

Демирбаг не хотел браться за это дело. Аднан Агджа настаивал. Сошлись на том, что, прежде чем отказываться, Демирбаг посетит осужденного в тюрьме.

— Этот человек меня заинтересовал, — рассказывает он сейчас. — Живая легенда. Я думал, что он опасен. Боялся, что он может причинить мне зло. Я сидел в комнате для свиданий. Агджа пришел, подал мне руку, несмело улыбнулся. Мне он показался очень вежливым и озабоченным ситуацией. Когда он спросил, согласен ли я вести его дело, я уже был им очарован. И не смог отказать.

Жизнь Демирбага круто изменилась. Малоизвестный адвокат вдруг начал давать интервью и участвовать в телевизионных ток-шоу. Ему стали приходить эсэмэс с угрозами, поэтому он на всякий случай купил оружие. Но прежде всего он стал знакомиться с Агджой.

— Я собрал о нем всю информацию, которую удалось найти. Восемь огромных папок, — говорит он и приносит три из них. Больше ему не унести. — Я стал приходить в тюрьму два, а то и четыре раза в неделю. Я посвящаю этому делу всю свою жизнь, все свободное время, все-все.

Что за человек Али Агджа?

— Прекрасный, совсем не такой, как о нем пишут в газетах. Он начитан, невероятно умен. Если кто-то попробует манипулировать им в своих целях, то ничего не добьется. Он фантастически чувствует фальшь. Но при этом очень доброжелателен. Во время разговора всегда смотрит в глаза.

— О чем он мечтает?

— О спокойствии. Он хочет затаиться где-нибудь в глуши, в деревне и так жить. Вдали от всего.

— Вы друзья?

— Я стараюсь удерживать дистанцию “адвокат — клиент”, но это совсем не просто. — Демирбаг закуривает вторую сигарету. — С Агджой долгие годы никто не разговаривал по-дружески: как дела, какую книгу читаешь, какие результаты в первой лиге? Он жаждал разговоров с людьми. Нам хорошо разговаривается. Вот все, что я могу сказать.

Агджа сидит в итальянской тюрьме. Он уже не рассчитывает, что друзья, как когда-то, помогут ему сбежать. Начинает давать показания. Сдает прежних друзей-террористов, в том числе “Серых волков”.

В июне неизвестные похищают пятнадцатилетнюю Эмануэлу Орланди, дочь сотрудника Ватикана. Они хотят обменять ее на Агджу. Девушку не нашли до сих пор. Странное дело — Агджа говорит, что не хочет на свободу, что в тюрьме ему очень хорошо. Он боится, что, если освободится, прежние товарищи его убьют.

Когда начинается процесс, он отказывается от всех своих прежних показаний. Сам себя объявляет мессией. Выкрикивает: “Я более велик, чем Чарльз Дарвин и Зигмунд Фрейд!”

Рабия Озден Казан не хочет со мной встречаться.

— Это еще слишком свежо, чтобы говорить, — отвечает она. — Еще слишком больно.

Мне удается получить ее согласие на короткий телефонный разговор. По фотографиям я знаю, что это красивая женщина с темными густыми бровями и глазами цвета ореха. Как и многие женщины на востоке Турции, она носит мусульманский платок, закрывающий волосы. Она была невестой Али Агджи. Но они расстались.

— Это я порвала с ним, — говорит прекрасная Рабия. — Тяжело, когда жених в тюрьме. Да еще такой жених, — она вздыхает.

Рабия — журналист. Несколько лет назад она ездила взять интервью у Агджи. Так они познакомились.

— Я мало что о нем знала, — говорит она. — Знала, что он был террористом, вот и все. Думала увидеть чудовище. А он оказался обаятельным и чутким. Большинство мужчин в Турции думают, что лучший способ покорить женщину — это строить из себя мачо. А Агджа очень теплый и внимательный.

Тюрьма сделала его более зрелым, чем другие, он гораздо лучше знает, что в жизни действительно важно. А самое удивительное — вы мне не поверите! — что Али Агджа краснел во время нашего разговора. Он стеснительный!

Я сразу поняла, что нравлюсь ему. Он мне тоже понравился. С ним очень интересно. Вместо того чтобы говорить о терроризме, мы заговорили о жизни. “Жизнь — она как хлебные крошки”, — сказал он. Но не объяснил, что имеет в виду, а я не посмела расспрашивать.

За час я рассказала ему все о себе как лучшему другу. Годом позже мы обручились.

Идиллия длилась недолго. Новость об обручении просочилась в газеты. Журналисты начали следить за Рабией, звонить ей и писать об их отношениях. Кто-то написал, что этой шлюхе платят “Серые волки”. Что это старые приятели Али Агджи ей платят, чтобы он немного развлекся. Спрашивал, как это возможно, что акулы турецкой журналистики шесть лет не могут добиться согласия Агджи на интервью, а Рабия Озден Казан, журналистка маргинальной газетки, вошла в турецкую тюрьму Картал, словно в супермаркет.

Похоже, Рабие было очень больно, что Агджа официально этого не опроверг.

Второй день рождественских праздников. На территорию итальянской тюрьмы Ребиббиа въезжает черный мерседес с ватиканскими номерами. Иоанн Павел II приехал навестить человека, который пытался его убить. Разговор длится двадцать минут. Годы спустя папа напишет в книге “Память и идентичность”: “В ходе всего разговора было понятно, что Али Агджа не давал покоя вопрос: “Как случилось, что покушение не удалось?” Ведь он сделал все как надо, позаботился о мельчайших деталях своего плана… Али Агджа — как мне кажется — понял, что над его властью — властью стрелять и убивать — есть какая-то высшая власть. Он стал искать ее. И я желаю ему ее найти” [14] Пер. Т. Мосуновой, М. Печерской. .