Евгений Сатановский - Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов

Лишат их вспомоществования глупые белые люди? Не лишат. Попугают и восстановят финансирование. Причём в оплату не за действия, а за воздух. К примеру, за выраженную ими готовность вернуться за стол переговоров с израильтянами. Хорошая формулировка! Запомни её, читатель. Вот ты подписал контракт. Ты его нарушил. И что? А ничего.

Тебя наказывают? Не наказывают, а только обещают наказать. И тут ты поднимаешься и гордо покидаешь зал суда. Бросая на прощание: всем привет. Мне с вами говорить, и то противно. И я переговоров больше не веду. После чего нарушил ты там или не нарушил – больше не вопрос. Вопрос, чтобы ты вернулся – говорить. О чём – неважно. Деньги снова будут. Не надо обижаться. Кто обидел? Израильтяне? Их к ответу призовут!

Ну вот примерно так. Что в результате? В результате всё как в кривом зеркале. Что ни делай, всё сходит с рук. Что ни подписал, ничего исполнять не надо. Претензии множить можно бесконечно, совершенно безнаказанно. Вести себя можно как угодно. Опять же без того, чтобы в один прекрасный день погнали в шею. Ну, соответственно, и результат.

Когда такие методы воспитания применяют к детям, итог будет плохим. Когда ко взрослым людям десятилетиями относятся как к капризным созданиям, которых ни в коем случае нельзя обидеть и которые совершенно безнаказанно могут позволить себе всё что угодно, случается катастрофа. Ну вот она и случилась. И понять, что с этим делать, никто не может. А признать, что ситуация такая, как она есть, никто не хочет.

Все ждут чего-то от израильтян. Должны же они когда-нибудь взорваться? И тогда… Причём «тогда» у каждого своё. Пока израильтяне терпят. Поскольку двинуть по столу и по загривку – не вопрос. Однако это значит, что принципы Гиллеля в данном случае не просто не сработали – они сработать не могли. И это Иерусалим парализует.

Количество наивных идиотов, добросердечных идиотов, идиотов-мазохистов и прочих персонажей из кунсткамеры психиатрической клиники в еврейском народе велико. Среди израильских политиков они очень заметны, хотя число их и снизилось по сравнению с началом 90-х. То есть достаточного перевеса, чтобы ради попытки воплотить в Израиле невоплощаемые теоретические постулаты обрушить страну, у них нет. Но в правительстве они присутствуют.

Количество реалистов, понимающих, что Гиллель Гиллелем, мирное сосуществование мирным сосуществованием, но порох нужно держать сухим, достаточно, чтобы страна была способна отбиваться. Равновесие налицо. Но действовать так жёстко, чтобы сломать ситуацию, они не могут. В итоге дело ясное, что дело тёмное. Что делать, понятно. Вопрос – как. А на него ответа нет.

В итоге – ждут. Израильтяне – что произойдёт чудо и палестинцев возглавит кто-то внятный. Или их так перетрясёт, что они начнут реально смотреть на вещи. Палестинцы – что им удастся Израиль додавить. До чего, они и сами не знают, но, как могут, давят по всем направлениям. Благо им это никак не аукается. Окружающие по мере сил ведут свои маленькие игры, извлекая из сложившейся ситуации прибыль – каждый свою. Полнейший тупик. Привет Гиллелю!

Евреи, в частности израильтяне, – народ, относящийся к жизни философски. При всём их несомненном жизнелюбии. Что определяет национальный календарь. Поскольку если события календарного года приурочены к тому, что там было несколько тысяч лет назад с египтянами или ассирийцами, Вавилоном или Персией, греками или Римом… Поневоле начнёшь философствовать о бренности всего земного. И примерять к тому, что творится вокруг, то, что известно о прошлом. И вот отсюда – философский настрой евреев.

Именно евреям, точнее, в широком смысле, только евреям, на протяжении почти двух тысячелетий было дело до прошлого. Если говорить не о тонкой прослойке образованной элиты, а о массах. Причём жизненные примеры у них были самые что ни на есть разные. Еврейская традиция позволяет не только оценивать владык по достоинству – без лишнего хамства, но и без низкопоклонства. Кто хочет – может удостовериться, почитав хотя бы Библию. А ведь есть ещё и Талмуд.

Еврейские пророки, к примеру, по всем канонам диссиденты диссидентами. Царям – всё в лицо. Никаких авторитетов. Никаких ограничений. Правда и только правда во веки веков. За что ими периодически прикармливали львов в местных зоопарках. Народный трибун – вообще довольно опасная должность. Особенно во времена минувшие. Евреи их в своём составе имели более чем достаточно – опыт был.

Набор ролей, в которых еврей может существовать в полном соответствии с его, еврея, национальной традицией, велик. От мудреца до безумца. От гения до обывателя. От царя и полководца до ниспровергателя основ. От героической матери до блудницы. Или, говоря попросту, от Шендеровича до Кобзона, от Березовского до Ресина и от Гусинского до Фридмана или Альбац. Не говоря уже о прочих персонажах новейшей отечественной трагикомедии.

Жизнь – это театр, а люди в нём – актёры. Живёшь, живёшь… оказывается, это был спектакль. И это если кто-то из великих удосужился его описать. Шекспир там, Мольер… На худой конец, Булгаков или Бабель. А так – проходной фарс на провинциальной сцене. Зрители разошлись и забыли о тебе, артисты украшают собой ближайший погост, занавес сгнил на помойке или перешит на половые тряпки…

Ну, тут не только у евреев так. Китайцы с их историей, которая не вчера началась, примерно так же реагируют на всё то, что повергает европейца в трогательную мрачность. Кто видел всё, тот ко всему готов. Он заранее знает, что добро обернётся злом или к злу приведёт. Из чего не следует ровно ничего, кроме того, что «ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего делать».

Это Роберт Пент Уоррен, вспомни, читатель. «Вся королевская рать» – фильм и книга. Во всяком случае, в СССР именно в такой последовательности. Сначала был фильм. Из которого автор узнал о существовании книги. Цитату повторили братья Стругацкие в качестве эпиграфа. А затем Михаил Веллер. От чего она стала только лучше.

Раз уж так вышло, что приходится жить здесь и сейчас, не помирать же оттого, что все когда-нибудь умрут? Ну да, умрут. Примеры неоднократно описаны. Их и в мировой литературе навалом. И в еврейской. Читать не перечитать. И тут на книжную учёность накладывается житейское. Старые родители. Жёны и мужья. Дети и внуки. Соседи и домашние животные. И это гасит вселенскую тоску на раз.

Не то что вечной скорби предаваться некогда, вздохнуть нельзя. Собаку выгуливать надо. Кота кормить. Внук на горшок просится. Мама звонит: что от неё опять скрывают, в доме всё в порядке? Что спасает в любой ситуации. Именно на этом построен весь тот фундамент, на котором, собственно, Израиль и существует в том окружении, в котором он существует, и с теми союзниками, кого в этой стране принято считать таковыми. Что, как читатель понимает, с точки зрения автора, не комплимент.