Анна Шадрина - Не замужем. Секс, любовь и семья за пределами брака

Но для одних женщин «выйти замуж» означает «быть хорошей, потому что так поступают все женщины в нашей семье», для других – романтический союз связан с желанием делить жизнь с конкретным человеком, а для кого-то семейные обязанности могут быть препятствием на пути к осуществлению мечты.

Современная поп-культура обязывает людей если не быть счастливыми, то непременно стремиться к счастью. Обещания и ожидания, связанные со счастьем, настолько широки и размыты, что эксперты в разных областях знания без труда берут на себя власть определять, что именно является счастьем для тех или иных групп людей.

Теоретик феминизма и постколониализма Сара Ахмед, анализируя романы XVIII века, показывает, как возникает «общая» идея «счастья для женщины» [218]. В это время «женское счастье» объясняется как то, что «должно прийти», при условии что женщина соблюдает определенные правила поведения.

Задача «хорошей» девушки – поступать так, чтобы ее родители были счастливы, от этого будет счастлива и она. Родители, в свою очередь, счастливы, если их дочь – «хорошая», а не тогда, когда ей хорошо.

В социальном порядке, объясняющем счастье как наличие определенных условий, например замужества для женщины, неизбежен вопрос: «Если все необходимое для счастья есть, а я его не чувствую, что со мной не так?» Но, считая себя носителем «проблемы», человек практически лишается возможности ее разрешить.

Нарративная практика предложила бы сформулировать вопрос иначе: «Что не так с представлениями о счастье для женщины?» Учитывая, что представления о «нормах» брачного поведения возникли в соответствующих условиях, мы размещаем «проблему» не внутри человека, а в культурно-историческом контексте.

Прием, выводящий «проблему» за рамки личности (the person is not the problem, the problem is the problem), в данном подходе называется экстернализацией.

Если к нарративному консультанту обращается женщина по поводу того, что «она не чувствует себя счастливой в браке», проблемой будет контекст, в котором брак считается источником счастья, и обстоятельства жизни женщины, конфликтующие с ее ценностям, а не отсутствие способности чувствовать счастье.

Размещая «проблему» вовне, можно выяснить, как она влияет на жизнь и как сам человек к этому влиянию относится, обнаружить другие культурные контексты, где заявленная ситуация не является проблемой.

Экстернализация также способствует пониманию того, что у человека помимо «проблемной» есть и другие истории или пространства, где «проблема» влияет слабее. Эти пространства называются «предпочитаемыми историями», задача подхода – сделать их видимыми и насыщенными.

Например, женщина говорит о том, что ее жизнь захватило чувство недовольства собой из-за того, что она не состоит в браке. С помощью заинтересованного и уважительного расспрашивания можно найти те области ее жизни, в которых она чувствует не только недовольство собой или вообще не чувствует его.

Эти области существуют, но отсутствуют в той истории, которую женщина привыкла рассказывать о себе. Обнаружив и укрепив при помощи нарративных практик «предпочитаемые» истории, человек утверждается в осознании того, что может влиять на свою жизнь.

Человеческое существование наполнено самыми разными событиями. Но под воздействием преобладающего мировоззрения мы конструируем истории о себе определенным образом, выбирая одни факты, упуская из виду другие, оценивая обстоятельства с точки зрения соответствия идеалам.

В арсенале каждого человека есть набор готовых историй о себе, которые мы воспроизводим в определенных контекстах. Например, профессиональное резюме содержит один набор фактов, объединенных идеей роста компетентности, а историю семьи составляют другие события, связанные идеей родства.

Одновременно с выбором фактов, которые ложатся в основу наших преобладающих историй, устанавливается привычный способ интерпретации событий.

На одном из своих семинаров я предлагаю участницам выполнить письменное упражнение, условия которого состоят в описании способа организации частной жизни в двух вариантах, как «летописи неудач» и «сказания об успехе».

Эта практика показывает, что наши истории не нейтральны. Опыт «я», творящий себя через истории, не является постоянным, неизменным и врожденным. При помощи нарративных практик мы можем пересочинять свои истории, обнаружить ценности и смыслы, которые находились в тени привычных трактовок.

Разумеется, существуют обстоятельства, например разного рода катастрофы, которые интерпретируются однозначно. Тем не менее каждая сложная ситуация содержит не только информацию о страданиях, но и может рассказать об опыте выживания и особых навыках, которые люди обретают, сталкиваясь с испытаниями.

Нарративная практика дает инструменты для того, чтобы стали видны «подразумевающиеся, но отсутствующие» в привычном повествовании события, смыслы и ценности, подтверждающие, что у человека есть не только проблемы, но и способы их решения. Обнаружив альтернативные истории, в которых мы чувствуем себя более уверенно и комфортно, мы можем двигаться в предпочитаемом направлении жизни.

В создании наших «предпочитаемых» историй принимают участие важные для нас люди. Еще один элемент нарративной практики – «восстановление участия» – особая форма бесед, направленных на выявление значимых других, которые способствуют поддержанию альтернативных историй о нас.

Эта своего рода ревизия межличностных коммуникаций помогает увидеть, кто оказывает на наше представление о себе существенное влияние. Значимыми другими не обязательно являются знакомые или близкие люди. Поддерживать наши «хорошие» истории могут персонажи или авторы художественных произведений, герои реальных событий, которые нас вдохновляют.

Любая история о нас сфабрикована и реальна настолько, насколько в нее верят. В условиях доминирования представлений о «нормах» источников, поддерживающих наши «проблемные» истории, – в избытке. «Восстановление участия» помогает обнаружить тех, кто разделяет с нами наши ценности или способствует утверждению альтернативного знания о себе.

Я обратила внимание на то, что процесс пересмотра межличностных коммуникаций происходит «автоматически», если переместить фокус внимания с «проблемных» историй на «предпочитаемые».

Со времен увлечения идеями нарративной практики мой круг общения заметно изменился. Я сознательно не инвестирую в связи, не способствующие укреплению «хороших» историй обо мне.

На пути к предпочитаемой идентичности важно не только составить новую историю о себе, но и сделать ее видимой, то есть кому-то ее рассказать. Однако мы часто сталкиваемся с откликами, обесценивающими наш опыт – интерпретациями, советами, оценками и обобщениями. Такая обратная связь не полезна в укреплении «хороших» историй.