Array Коллектив авторов - Быть чеченцем: Мир и война глазами школьников

Рахимат, недолго думая, собрала бабушкины иконы (их было около десяти), пенсию за восемь месяцев и опять на машине зятя отправилась в путь, захватив с собою внучку. Рахимат сначала заехала к родственникам, живущим под Пятигорском, наготовила в большой кастрюле хингалш (пирог с тыквой), чепалгаш (пирог с творогом). Бабушка Оля обожала эти вайнахские блюда. И только после такой подготовки отправилась в гости к бабушке.

Рахимат рассказывала позже, что самое страшное было тогда, когда она не могла совладеть с руками, чтобы открыть дверь этого большого пятиэтажного здания, выйти и спросить у администратора: «У вас живет Козлова Ольга Николаевна?» Она боялась ответа, что ее больше нет. Администратор почувствовал волнение посетительницы и быстро ответил: «Я проведу вас к ней. Она на первом этаже. А кем вы ей доводитесь?» Посетительница не отвечала, у нее дрожал подбородок. Администратор заметил, что женщина очень волнуется, и не стал ждать ответа на свой вопрос. Он вызвался сам проводить гостей в нужную комнату.

Когда Мархе объяснили, что это дом бабушки Оли, она стала в коридоре громко звать: «Бабушта! Бабушта!» (Мархане произносила букву «к»). За дверями комнаты раздался радостный крик: «Боже мой! Это же Тучка!»

Трое суток были они вместе. Администрация выделила для них комнату. Бабушка Оля, заказав по телефону такси, два дня возила гостей по городу, показывая достопримечательности Пятигорска, фотографировались на память.

Удивлялись в доме престарелых посетительнице-чеченке и тому, что она привезла иконы (очень дорогие) и пенсию.

День расставания не был грустным, потому что Рахимат обещала, что часто теперь будет навещать Ольгу Николаевну. Все три дня бабушка Оля благодарила

Рахимат и ее зятя за то, что они привезли ее иконы, потому что все это время совесть мучила ее за то, что она бросила их, спасая свою жизнь.

Дом престарелых был благоустроенным, в комнате был телефон, телевизор и по две койки. Чистота, уют и очень чуткий обслуживающий персонал. Рахимат призналась, что если бы почувствовала, что Ольге Николаевне плохо на новом месте, забрала бы к себе недолго думая.

Ольга Николаевна не взяла у Рахимат привезенную из Чечни пенсию. Она сказала: «Вы уезжаете туда, где еще идет война, где нет работы и будет нескоро. Эти деньги вам нужнее. Аза меня не беспокойтесь. У меня все есть. Пенсию систематически выдают, медицинское обслуживание бесплатное. После вашего приезда я считаю себя самым богатым человеком — я не одинока! До вашего приезда никто не верил моим рассказам, что за 70 лет жизни в Чечне меня ни разу никто не обидел и не оскорбил. Я буду молиться Богу, чтобы он сохранил вас, чтобы война не принесла горя в ваш дом, а вы помолитесь Аллаху — пусть он даст возможность хотя бы еще раз увидеться».

Рахимат готовится и в этом году посетить Ольгу Николаевну. «Сошью ей легкое летнее платье и теплый халат, — говорит она, показывая ткани. — Только надо дождаться каникул, ведь Тучка в этом году пошла в первый класс».

Ольга Николаевна живет в Пятигорске, в интернате для престарелых, а Рахимат — в селе Новогрозное Гудермесского района. Герои моего рассказа — обычные люди. Но именно их биографии составляют светлую часть истории моего народа. Они не делят беды на чужие и свои, религию не делят на верную и неверную.

Элина Батиева, Надтеречный район, с. Калаус, 11-й класс

За буйный нрав, талант и даже внешность его называли чеченским Есениным.

В далеком 1958 году трагически погиб Арби Мамакаев — признанный классик чеченской литературы.

Мы, школьники, много раз бывали в доме, в котором он родился и вырос (его восстановил сын — сам ныне известный поэт — Э. Мамакаев), — сейчас в нем работает музей. Сидели за его рабочим столом, слушали его любимые пластинки на старинном проигрывателе. Перелистывали книги, которые он читал, просматривали альбомы с фотографиями, изучали рукописи — автографы его произведений.

Нам много рассказывал о нем его сын. Я прочла о нем множество статей, воспоминаний, посвящений.

Да, написано об А. Мамакаеве много, но нет правдивого рассказа о его трагическом жизненном пути, не сказано почти ничего о творчестве поэта, о причине необычайной популярности в 40-е годы XX столетия, актуальности его произведений и сегодня, хотя десятилетия отделяют нас от времени их создания. И пролить свет на эти преданные забвению страницы жизни А. Мамакаева помогли нам его сын Эдуард Мамакаев, журналист А. Кусоль, О. А. Джамбеков и многие другие.

Родился Арби Мамакаев 2 декабря 1918 года в селе Лаха Нерве [71], в семье учителя Шамсудина и старшей дочери знаменитого Кана-шейха — Жюхирты.

В 1924 году мальчика отдали в Серноводский детский учебный городок, где он закончил неполную среднюю школу. В 1936 году А. Мамакаев заканчивает Грозненский рабочий факультет (рабфак), в 1938 году — Высшие курсы драматургии. В 1935 году, совмещая работу с учебой, начинает трудовую деятельность: вначале — корреспондентом газеты «Ленинский путь», затем — диктором Чечечно-Ингушского радиокомитета.

А стал он диктором так. В радиокомитете был объявлен конкурс дикторов. Претендентов было много, но победил именно Арби — вероятно, из-за звонкого и красивого голоса (с детства любил декламировать стихи) и из-за своей эрудиции. Но вот незадача: ему не было восемнадцати. Арби посоветовали достать документ, что он на год старше. И по его просьбе дядя, работавший председателем Надтеречного сельсовета, выправил ему справку, что он родился в 1917 году. Поэтому до начала 90-х годов XX века и гуляла эта ложная дата по биографиям поэта.

Дикторская работа принесла А. Мамакаеву популярность, потому что он читал не только официальные информации и сообщения, но и свои новые стихи и переводы. Это оказало ему медвежью услугу: на него посыпались доносы. В одном из них, написанном в 1940 году, было сказано: «Арби Мамакаев становится подозрительно популярным в последнее время и лидером молодежи. Не внушает доверия и его политическая ориентация: он замечен в связях с некоторыми антисоветчиками типа врагов народа Хасана Исраилова, Майрбека Шерипова и других. Тревожит и то, что имя А. Мамакаева произносится по радио в течение дня в два-три раза чаще, чем имя великого вождя И. В. Сталина».

И все было правильно в доносе. О широкой популярности Арби Мамакаева говорил и Александр Галич, который в 40–50-е годы XX века жил и работал в Грозном (журналистом-режиссером), дружил с поэтом. В своих воспоминаниях, изданных во Франции после эмиграции из СССР, он писал: «В годы, предшествующие Великой Отечественной войне (и в ее первые дни) А. Мамакаев был до того популярен и любим молодежью, что многие молодые люди старались походить на него не только внутренне, но и внешне: одевались, как он, делали его прически, на концерте и в театре выбирали места так, чтобы А. Мамакаев оказывался в центре. Все это учитывалось, фиксировалось и делались соответствующие выводы».