Франсуа Мерлан - Беседы с Мастером. Европейский ум и восточная мудрость в XXI веке

В.: Некоторые люди не придают никакого значения традиции, другие им верят безгранично. Вы сами не любите обсуждать такие вопросы, но вы подтвердили существенную важность для вас ваших Мастеров… Селим Айссель – кто вы?

С.А.: Почему этот вопрос появился в уме спрашивающего? Этот ум боится и нуждается в гарантиях? Поверхностный ум, движимый любопытством? Лжец, испуганный собственным отражением? Тщеславная личность, которая свяжет себя только с великой и прекрасной древней традицией? Но это неважно. Что касается меня, я испытываю глубочайшее уважение к Мастерам прошлого. У них только один недостаток: их больше нет с нами.

В.: Некоторые люди говорят, что вы суфий, другие называют вас теософом или антропософом, есть те, кто называет вас буддистом…

С.А.: Когда мой дед, алхимик и великий путешественник, вернулся из Китая, где он жил у Мастера Чен (Китайский Дзен), он обучил меня сидячей медитации, когда я был еще ребенком. С тех пор я ее так и не прекратил. Значит, я Дзен Буддист? Незадолго до своей смерти мой дед поручил меня своему другу, Месье де Фариа, который сам был Теософом, последователем Блаватской, а позднее Антропософом вслед за Рудольфом Штайнером и франкмасоном Ордена Мемфиса-Мицраима. Я многим обязан ему. Позже он послал меня к Пиру Кеджттепу Ансари, которого он представил как одного из Мастеров Гурджиева. Этот суфийский Мастер, принявший меня, сам обучался у Христианских Иезуитов, будучи их учеником! И в довершение всего однажды он представил меня Иудейскому Раввину, чтобы тот мог объяснить мне Библию! Поэтому, какова моя традиция? Хотите знать кто я? Долгое время я сам этого не знал… Сейчас я знаю, что я тот человек, который разговаривает с вами.

Я надеюсь на продолжение беседы, но вдруг слышу тихий стук в дверь. Айссель с тем же трудом, который я отметил ранее, встает и открывает дверь. Ему говорят, что ужин будет готов через пятнадцать минут. Он возвращается и приглашает меня на ужин, и я понимаю, что наш личный разговор подошел к концу. Провожая меня до двери, он добавляет: «Сегодня вечером здесь будет много людей, но во время еды вы можете задать любой вопрос, какой хотите, даже перед всеми. Здесь не существует глупых или неудобных вопросов».

Перед ужином я возвращаюсь в свою комнату. В моей голове еще больше вопросов, чем даже до приезда сюда. Но теперь я знаю, что встретил необычного человека, «замечательного человека», как говорил Гурджиев. Честность заставляет меня добавить, что во время нашего разговора я не удержался и задал ему несколько вопросов относительно моей личной, профессиональной и семейной жизни. Я только могу сказать, что отвечал он так, будто знал мою жизнь лучше меня самого. Будто он читал меня как открытую книгу. Читатель простит мне, если я вдруг случайно скажу удивительные вещи об этом человеке, но это лишь потому, что он поразил меня во всех отношениях. Это не означает, что он обладает абсолютной истиной, что он охотно и признает, считая, что во время нашего земного воплощения все относительно.

Когда я вхожу в столовую, миссис Тан встречает меня и сажает за стол рядом с мужчиной; она нас знакомит: доктор Мекки. Столовая очень большая и полностью соответствует усадьбе в целом. Большие, монастырского типа, столы расставлены в виде подковы, лицом к внушительному камину. Я сижу в конце стола, возле камина; остальные стулья уже заняты равным количеством мужчин и женщин. Два пустых сиденья; одно прямо напротив меня, на другом краю подковы, а второе – в центре от обоих краев; первое останется пустым, несмотря на тарелку и приборы, а второе будет занято С.А. Большинство гостей сидит в тишине, и только некоторые шепчутся друг с другом. Рассудив, что я могу говорить, не боясь при этом показаться невежливым, я завожу очень интересный разговор с моим соседом, доктором Мекки, который, как это скоро станет известно, чрезвычайно разговорчивая личность – о, наконец-то хоть один человек здесь любит поговорить! Объяснение: он американец, специалист по Интернету. Его «координатор» послал его к С.А., чтобы помочь с одним из нынешних проектов. Его группа не связана напрямую с С.А., но С.А. является другом его учителя в Нью-Йорке.

Он сообщает мне, что за столом присутствует несколько знаменитостей, и указывает на них: известный политик и бизнесмен, знаменитый комик и популярная певица. Он отмечает, насколько неоднородно это собрание людей: широко известные личности, доктора, секретари, учителя, ремесленники и рабочие. Каждый из них здесь ради П-и, и между ними не проводится никакого различия; каждый из них здесь ради Работы вместе с С.А.

Доктор Мекки также сообщает мне, что чем дольше ты находишься в Работе, тем ближе к С.А. ты сидишь за столом. Конечно же, мы оба сидим на самом дальнем конце стола! Доктор с юмором утешает меня, цитируя Новый Завет: «и последние станут первыми». Незаметно для меня С.А. занял свое место за столом, и после того, как певица спела короткую песню, чтобы «открыть» трапезу, стали подавать ужин. Мой сосед объяснил, что здесь такой обычай: стих, написанный С.А., поется в качестве «предобеденной молитвы», когда он присутствует.

Французский ужин принимается в полной тишине. Затем начинается время вопросов и ответов, которое длится более трех часов. Это проходит в совершенно свободной форме; терпеливо и серьезно, но и со значительной долей юмора, С.А. отвечает на каждый вопрос. Когда возникают более специализированные вопросы, он иногда просит одного из людей, сидящих рядом с ним, высказать свое мнение. Я отмечаю, что их ответы обычно очень лаконичны и ясны. Кажется, ни один человек в помещении не задает ни одного вопроса просто для того, чтобы послушать себя. Я сам задаю пару вопросов и получаю такого же рода ответы. Темы варьируются от личных проблем до принципов П-и, образования, сексуальности, экономики и искусства. С.А. с такой невозмутимостью и аккуратностью отвечает на каждый вопрос, что можно подумать, что он в совершенстве владеет каждой темой.

Я резюмирую услышанное и понятое мною, равно как и полученные впечатления, добавив то, что мой сосед рассказал мне после окончания вопросов-ответов. Возможно, это даст читателю несколько более полное представление об этом человеке, его учении и деятельности.

В этот вечер я узнаю, что он не только духовный философ, художник и писатель – это я и так знал, но и что после изучения медицины он десять лет проработал по профессии врача-гомеопата; а также управляет несколькими бизнесами; что он поэт и занимается архитектурой; что одни считают его современным алхимиком, а другие – настоящим астрологом, и в довершение всего он покровительствует нескольким артистам. И если вы пообщаетесь со специалистами в этих различных областях, все они скажут, что С.А. разбирается в их собственных профессиях лучше них самих. По мере прохождения вечера, я задаюсь вопросом, что же это за человек, с которым я сейчас имею дело? В какой-то момент он заставляет меня подумать о великих творцах, великих философах и ученых прошлого, подобных Леонардо да Винчи, с их воистину универсальным знанием.