Борис Джонсон - Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

Еще один важнейший урок надо извлечь из неожиданного и шокирующего упадка доков. Из нижеследующего будет понятно, что проблема лондонских доков была не в падении спроса. Мировая торговля, в общем, продолжала расти, в течение всех 1970-х. Лондон мог удержать свое положение морского порта, такого же транзитного порта, как Феликстоу и Роттердам. Вопрос был только в инфраструктуре. Доки были слишком малы для контейнеризации, и, когда Лондон проиграл, эффект домино поразил производство, инвестиции, занятость и вообще уверенность в завтрашнем дне.

Прошло уже лет сто с тех пор, когда Черчилль приводил в ужас свою жену, поднимаясь в воздух на самолете, который тогда считался безумно опасным способом передвижения. Сейчас авиация жизненно важна не только для деловых поездок, но и для перевозки товаров. Более трети мировой торговли теперь совершается воздухом, в том числе 71 % только экспорта британских фармацевтических препаратов, и эта пропорция растет. Китайцы постоянно открывают или расширяют аэропорты в городах, о которых многие британцы вряд ли слышали, а британский бизнес довольно ограничен в возможностях добраться до этих новых рынков. Каждую неделю 17500 человек могут самолетами направиться в континентальный Китай из Франкфурта, 15 000 человек из Парижа, 11 000 из Амстердама и только 9000 из Хитроу. По прогнозам, и Китай, и Индия обгонят Соединенные Штаты Америки по ВВП — а мы затрудняем британским бизнесменам сообщение с будущими мегагородами из Лондона по сравнению с аэропортами наших конкурентов на континенте. Если вы хотите полететь в Чэнду, Нанкин, Ханчжоу, Сямынь или Гуанчжоу, вы можете добраться туда прямым рейсом из континентального конкурента Лондона, но не сможете попасть туда из Хитроу.

Решение, безусловно, не в том, чтобы расширять Хитроу, где от чрезмерного шума уже страдают 250 000 человек и где последствия для автомобильного движения по дорогам М4 и М25 будут катастрофическими… Если бы даже какое-нибудь правительство решилось втиснуть четвертую взлетно-посадочную полосу в западные пригороды Лондона — чего делать нельзя, — Хитроу все равно был бы меньше аэропорта Амстердама (6 полос), Парижа (4) и Мадрида (4). Сейчас ширится поддержка проекта создания аэропорта-хаба, экологически безопасного варианта аэропорта, работающего 24 часа в сутки, с четырьмя взлетно-посадочными полосами в районе устья Темзы или где-то поблизости, где будут минимальны вредные воздействия на людей и птицы будут в безопасности.

Этот проект не только помог бы возродить участок пути по Темзе от моста Тауэр до острова Шеппи, который сильно пострадал от упадка британской морской торговли. Он закрепил бы ведущую роль Лондона как коммерческой столицы Европы на поколения вперед. Да, самолеты создают парниковые газы (как, кстати, и корабли). Но когда-нибудь самолеты будут гораздо чище, и было бы умно подготовиться к этому моменту заранее.

Лондон добился успехов в Средние века благодаря порту и мосту и тому, что вода оказывает меньшее сопротивление при перевозке тяжелых грузов, чем суша. А воздух оказывает еще меньшее сопротивление. Воздух — вот транспортная среда XXI века. Лондон много потерял из-за того, что его морской порт слишком мал для его нужд, — а значит, сегодня нужно думать масштабно — по-викториански — об аэропорте. Не только потому, что выгодно возить элиту бизнес-сообщества и китайских туристов, но и потому, что развитие массовых перевозок идет на пользу всему населению. Кроме всего прочего, сегодняшние транспортные проблемы тяжелее ложатся на плечи людей скромного достатка, а ведь, как бы привлекателен ни был Лондон, лондонцы тоже заслуживают поездки в отпуск.

Мы строим высокоскоростные пути во Францию не только для того, чтобы бизнесмены с континента могли наслаждаться роскошью первоклассных отелей неподалеку от Сент-Панкрас. Мы строим эти транспортные пути из-за экономической выгоды, которую они несут сотням тысяч людей в этом регионе и за его пределами.

Я подчеркиваю значение новых возможностей для авиатранспорта, потому что, размышляя в этой книге о жизни лондонцев, я пришел к пониманию огромной важности всех видов инфраструктуры. Если бы Авл Плавт не построил тот мост, нашего города просто не существовало бы. А нормандская башня Вильгельма Завоевателя заставила саксонцев понять простую истину — то, что они побеждены, — и установила мир и стабильность, которые позволили Лондону возвыситься в Средние века.

Железные дороги и метро Викторианской эпохи превратили Лондон в первый в мире центр массовых пригородных перевозок рабочей силы. А имперский масштаб канализационных каналов Базалджетта позволил огромному количеству лондонцев жить вместе, исключив передачу ужасных заболеваний от одних другим. В холодном климате сегодняшней экономики мне это кажется очень важным уроком на будущее, хотя и далеко не единственным.

Из этой книги следует, что в течение тысячелетий Лондон демонстрировал постоянные противоречия между денежными мешками и политиками. Иногда эти противоречия были плодотворными, иногда деструктивными, но важно то, что с самого начала своей истории Лондон объединил в себе два города как два начала — Сити и Вестминстер.

Честно говоря, нет ничего удивительного в том, что сегодня лондонцы переживают период разочарования в банкирах и других, кого они винят за экономический кризис. История Лондона учит, что в этом нет ничего нового. Она полна примеров недовольства успехом богатых торговцев, особенно иностранцев. Это и враждебное отношение к Ротшильдам, и убийство фламандских и итальянских банкиров в 1381 году. Можно даже сказать, что эта враждебность к богачам заметна в восстании Боудикки и в том, как она вырезала все население города иммигрантов. Лондон преуспел, потому что политики в общем-то понимали, что эти конфликты надо улаживать, надо наводить мосты над вечной пропастью между богатыми и бедными.

Иногда политики выступали на стороне народа, как олдермен Тонг, позволивший крестьянам перейти мост и захватить город. Иногда они были на стороне торговцев и против привилегий короля, как Джон Уилкс. Иногда богачи вели себя эгоистично и глупо, а иногда банкир ведет себя так мудро и дальновидно и совершает такие благотворительные поступки, что имя его становится нарицательным и память о нем остается в веках, как это случилось с Диком Уиттингтоном. Для любого, кого волнует будущее западных экономик, история этих лондонцев, как мне думается, содержит множество утешительных и обнадеживающих моментов.

Лондон — это город, который возродится после чего угодно: резни, пожара, чумы, бомбардировок, и понятно, что гений лондонцев может прорасти где угодно, как трава на месте бомбежки. Невозможно было представить себе, что сын парикмахера из Ковент-Гардена внесет революционные изменения в живопись и станет источником вдохновения для импрессионистов. Железнодорожная станция «Сидкап», может, и хороша во многих отношениях, но все-таки, когда вы окажетесь там, вам в голову не придет, что здесь могла родиться одна из величайших в мире групп рок-н-ролла.