Кейтлин Моран - Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки

Должно быть, подобные извращенные метафоры создаются поколением за поколением в замкнутых домашних сообществах, защищенных от любого внешнего влияния.

Прозвищ было огромное количество. Некоторые из них оказались совершенно прекрасными и/или забавными: «цветочек», «пирожок», «розочка», «муфта», «миледи», «дразнилка», «копилка», «пышка», «пирожное», «кармашек».

Некоторые названия явно появились в результате каких-то семейных шуток – например, «тетушка Пеги» или «йоркширский пудинг».

А были совершенно странные и несимпатичные. Особенно меня поразил «сливной бачок». Не иначе как это название родилось в семье сантехника с небогатым словарным запасом.

Забавно, что в моей подборке нашлось место почти всем телепузикам – Ляле, Тинки и По. Я рада, впрочем, что люди черпают вдохновение хоть откуда-нибудь.

Так вот: у меня лично есть п…а. Иногда это «половые губы», но большую часть времени это п…а. Это особенное, сильное слово с богатой историей. Когда я произношу его, старушки и священники падают в обморок. Мне нравится шокировать людей. Они реагируют так, как будто у меня в трусах ядерная бомба, которая через секунду взорвется.

В культуре, где почти все особи женского рода по-прежнему рассматриваются как источники писка и визга – с менструациями, менопаузами и умственной отсталостью, – мне нравится, что слово «п…а» непобедимо. Оно имеет почти мистический флер. Все мы знаем , как это на самом деле называется, но мы не можем так это назвать. Мы не можем произнести слово. Оно слишком мощное. Подобно тому как евреи никогда не произносят имя бога и вместо этого должны иметь дело с Иеговой.

Конечно, все эти размышления оказались бесполезными, когда я растила двух дочерей. Нет смысла рассказывать им о «мистическом эффекте Иеговы», когда за ними по детскому саду гоняется разъяренный учитель, случайно услышавший, как одна из них произнесла самое сильное слово в английском языке.

Когда Лиззи было всего несколько дней от роду, мы с мужем стояли и с изумлением смотрели на нашу прекрасную маленькую дочь. Голубоглазая, мягкая, как бархатная мышка, просто созданная для поцелуев, она только что произвела огромную кучу.

Мой муж неуверенно вытер ее влажной салфеткой и пораженно посмотрел на меня.

– Мало того, что мне пришлось отмыть все… это, – сказал он почти на грани помешательства, – но я даже не знаю, как назвать место, которое я отмывал. Как мы будем называть ее? Прости, но не «п…й» же.

– Ее зовут Лиззи! – в потрясении сказала я.

– Да я не об этом… – вздохнул мой муж. – Я не могу использовать это слово. Это у тебя п…а. Но не у нее. У тебя… ну, понимаешь. О, боже – она в какашках с ног до головы. Я вытираю какашки с головы. Я не уверен, что мне нравится быть родителем. Как мы будем называть ее вагину?

В течение следующих нескольких недель мы вплотную занимались этим вопросом, подобно арт-директорам рекламного агентства, обсуждающим кампанию для нового йогурта.

– Она похожа на божью коровку, – сказал мой муж во время одного особенно бурного обсуждения. – Мы могли бы называть ее божья коровка!

– Да, но тогда это будет похоже на «Фольксваген-жук», – заметила я. – Мы могли бы вместо этого называть ее другим именем той же машины – Герби [11]. А когда Лиззи подрастет и станет сводить мальчиков с ума, мы будем снова и снова вспоминать фильм «Герби сходит с ума» [12], пока ты не посадишь ее под замок.

На следующей неделе мой муж пришел с идеей «Бэби Гэп»: «Это ее детская дырка!» – что было не только отличной шуткой, но также сулило немало поводов для истошного смеха, надень мы на дочку майку Baby Gap.

Однако это имя не жило долго – мы использовали его так часто, что оно приелось, как омлет по утрам.

Мы знали, что нужно найти что-то более универсальное, попроще. Но это случилось, лишь когда Лиззи начала говорить – ей было около года.

Она упала и больно ударилась своей «детской дыркой». Я усадила ее на колени и попыталась описать словами то, что с ней произошло, – в манере, которая используется, когда вы учите ребенка говорить. И тут из темноты подсознания всплыло слово «пи-пи».

– У тебя болит пи-пи! – сказала я, утирая ей слезы.

«Пи-пи» – так мама называла наши половые органы прежде, чем мы достигли подросткового возраста. Мы были слишком просты для чего-либо более… специального.

А теперь вот оно, на службе у другого поколения. Круглое, аккуратное, маленькое, крепкое словечко.

Конечно, когда Лиззи станет старше, она окажется в ситуации, в которой оказались мы с Кэз в 1989 году. Девочке-подростку приходится искать что-то более весомое, чем… «спокойной-ночи-малыши». Когда в вашу жизнь врывается юность, то нет никакой возможности называть словом «пи-пи» место, которое будет в эпицентре большинства ваших решений ближайшие 40 лет. Скарлетт О’Хара теряла голову из-за Эшли и после из-за Ретта не из-за пи-пи. На картинах Джорджии О’Киф показаны не пи-пи. Мадонна рассказывает в книге «Секс» не о пи-пи.

Часто после бурных вечеринок и традиционной травки я задумывалась над тем, что для девушки поиск названия для собственных половых органов – это некий обряд вступления в определенный возраст. Столь же значительный, как появление менструации или пирсинг. Когда лет в 12 мы осторожно пробуем «потрогать себя», это сродни непреодолимому желанию малыша засунуть пальцы в розетку. Однако здесь важно то, что девушка начинает думать о том месте, которое трогает.

В наши дни в мире, где подростки получают все свое сексуальное образование, просматривая порнофильмы, порноактер Рон Джереми, подобно Адаму, дающему имена животным, дает названия вагинам. Однако порнозвезды знамениты отнюдь не благодаря тонкости и эстетичности.

В результате выросло целое поколение девушек, привыкших называть гениталии «киска». Лично мне «киска» не нравится. Я много раз слышала в порнофильмах обращение к «киске» как к отдельной персоне: «Твоей киске это нравится, правда?»

В таком обращении особенно неприятно то, что женщину отделяют от ее собственной вагины. Также напрягает тревожное предположение, что мужчина на самом деле обращается к кошке, которая сидит рядом, злобно глядя в камеру.

Я думаю, в один прекрасный день все кошки, которые вынуждены присутствовать там, где снимают порно, выйдут на съемочную площадку и в кульминационной сцене совокупления демонстративно сблюют на актеров.

Но, будем честными, слово «киска» – меньшее из зол. Существует арсенал сленговых слов, которые, по сути, так же ужасны, как «вагина». Давайте не поленимся и вспомним их!

• «Твой орган»: звучит слишком безрадостно, навевает мысли о трасплантологах-убийцах.

• «Дырка»: неприятность, которая может возникнуть в чулках или колготках.