Кейтлин Моран - Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки

Проблема в том, что я сама проблема. Кортни просто несчастен. Я это знаю. Нутром чую. Когда я найду способ сделать его счастливым, то все будет хорошо. Он сломан, и я должна его починить – тогда в наших отношениях начнутся перемены к лучшему. Да, это сложно, но таков первый этап любви: я исправлю все плохое, что есть в нем, и он наконец станет тем, кем тайно является глубоко внутри. Тайно, внутри, он любит меня по-настоящему. Я буду стойкой и добуду доказательства. А если ничего не выходит, так это просто потому, что я недостаточно старалась.

И я добываю доказательства. Я нахожу его дневник. Его нет дома, и я знаю, что не должна читать, но читаю, ведь это в наших общих интересах. Если это и низость, то благая . Бывают и такие. Низость ради любви . Ведь если я узнаю, что он думает на самом деле, наши отношения наконец расцветут. Записи вполне однозначны. «Она ненормальная, – пишет он обо мне. – Когда она начнет водить меня на вечеринки знаменитостей? Я застрял дома и схожу с ума от скуки. Когда это принесет пользу моей карьере?»

Дальше я читаю, что он все еще влюблен в девушку из своего родного города, которая бросила его три года назад.

В моей расшифровке Кортни просто чувствует себя в наших отношениях «неуверенно», и я удваиваю свои усилия. Я покупаю нижнее белье от Энн Саммерс, в котором выгляжу как дешевая проститутка. Я готовлю для него: непрерывная череда куриных супов, пирогов и пирожных – все, чтобы сделать наш дом уютным. Я глажу его по голове, когда он жалуется, как мало успеха у его группы, и подавляю в себе музыкального журналиста, шепчущего у меня в голове нечто вроде: «Почему бы вам не сыграть пару чертовых концертов? Может, куда-нибудь и пробились бы!» Я устроила для нас свидание в ресторане. Вы только посмотрите! Заказываю столик! Как взрослая! Но за полчаса до назначенного времени он звонит мне из пивного бара.

– Встречаемся с группой. Могу опоздать, – говорит он слегка заплетающимся языком.

– На сколько? – спрашиваю я, накладывая тушь на ресницы.

– Часа на два… – предполагает он.

– Ох, ну ладно! – весело говорю я.

Я знаю, в каком он баре. Я иду туда и сижу на пороге, курю, ожидая его.

Когда он наконец появляется, то объясняет, что уже «не голоден» («съел булку с ветчиной»), и мы едем на метро домой.

Я сижу рядом с ним на велюровом сиденье, и пока он сбивчиво и немного бессвязно болтает о «встрече», воображаемые отношения с ним – те, где есть он, сломленный и непонятый, и есть я, выхаживающая его, – понемногу перерождаются совсем в другие «воображаемые отношения», где все совершенно иначе. В этих новых «отношениях» я ору: « Почемуты такая задница? Если ты меня не любишь, то просто скажи!» – и разбрасываю вещи по комнате. Я подавляю эти мысли. Им нет места в моем плане, по которому мы проведем остаток дней вместе, блаженно счастливыми. Чтобы твердо держаться мечты, я по дороге домой покупаю литр виски. Легко представлять себе счастье, если ты очень-очень пьяная. Помню, как пыталась объяснить все это полиции, когда она в два часа ночи явилась к нам домой. Мы оба были мертвецки пьяны, и Кортни с воплями гонялся за мной по всему дому, а когда я заперлась в ванной комнате, пытался вышибить дверь. Полицейскому около 55 лет. Грубая куртка и тяжелые ботинки делали его еще старше и солиднее, особенно по сравнению с теми, кто стоял перед ним: плачущая пьяная девчонка-подросток в ночнушке и 26-летний мужчина в джинсах и рубашке «в огурцах», трясущимися руками пытающийся закурить. Спьяну мне кажется, будто полицейский излучает синий мигающий свет, но это мигает маячок патрульной машины, заехавшей на тротуар.

– Мы получили звонок о нарушении, – говорит он под треск рации. – Визги и крики в два ночи. Не очень приятно для соседей. Что происходит?

Этот полицейский непохож на моих друзей. Он большой и твердый, он мужчина, и он логичен: я не могу объяснить ему, что у нас просто трудный период в отношениях, что я пытаюсь превратить Кортни в кого-то другого, а Кортни проецирует на меня свою неуверенность и пытается каким-то образом отомстить своей матери за то, что упала в обморок, когда он бросил в нее крышку от маргарина.

Этот полицейский не собирается слушать ничего такого – даже если бы он согласился на выпивку, которую я ему предложила в жалкой попытке быть гостеприимной и нормальной. Я немного удивлена, что он отказывается, – когда я захлопнула дверь в прежней квартире и пожарным пришлось ее взламывать, мы все потом пили пиво во внутреннем дворике, и я пересказывала им какие-то сплетни про Oasis.

Пожарным просто больше нравятся вечеринки, думаю я, а вслух обещаю полицейскому, что мы теперь станем вести себя тише и что все это просто недоразумение.

– Обычная семейная ссора, – говорю я, провожая его. Это звучит совсем по-взрослому. Взрослые так говорят о своих отношениях в «Жителях Ист-Энда». Так что я веду себя совершенно как взрослая.

Несколько дней спустя я выскакиваю из дома с глупой новой – теперь уже старой – собакой и иду в парк. Я лежу под деревом – в пальто, наброшенном поверх ночнушки, – и смотрю вверх на листья. Я закуриваю косячок – очень маленький. Уместный в два часа дня.

«Люди вокруг нас – зеркала», – размышляю я. Собака бултыхается в озере. Я наблюдаю, как она плещется в воде.

Вы видите свое отражение в их глазах. Если зеркало правдивое и гладкое, то вы видите вашу истинную сущность. Так вы и узнаете, кто вы есть. С другими людьми вы могли бы быть другим человеком, но все, что вам нужно, – это обратная связь, чтобы познать себя.

А если зеркало разбито, или треснуло, или поцарапано – еще затяжка, – то отражение врет. И вы начинаете верить, что вы и есть это… негодное отражение. У Кортни в глазах я вижу сумасшедшую властную женщину с чудовищно огромным состоянием, которая пытается его погубить. Я делаю паузу.

Я люблю его, но он меня ненавидит. Вот что я вижу. Мне придется попросить Кортни уйти. Я не могу больше с ним жить.

Я иду домой.

Кортни не уходит.

– Я не уйду, пока не найду квартиру не хуже этой, – твердо говорит он. – Я не собираюсь жить где-то в дерьме. Не собираюсь порвать с тобой и жить в хреновом… Криклвуде. Это несправедливо.

Этим вечером он объявляет, что мы больше не будем трахаться. «Я слишком подавлен, чтобы с тобой трахаться, – говорит он. – Траханье с тобой еще больше все испортит».

Зеркало становится темнее. Я почти не вижу своего лица.

Выбраться за город на выходные – вот что нам нужно! Свежий воздух и сельская местность. Нам просто нужно выехать из Лондона. Это из-за Лондона у нас проблема – Лондона с его Криклвудом, которого боится Кортни. Это Лондон выводит нас из равновесия. Все будет хорошо где-нибудь в другом месте.