Кейтлин Моран - Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки

Именно поэтому, какой бы ни была ущербной и обрывочной, «порнография», которую я откапывала в подростковом возрасте, была лучше, чем нынешняя, по крайней мере разнообразнее. У меня были и нижние юбки, и шпионы, и леса, и монахини, и секс втроем в шезлонгах, и вампиры, и фавны, и задние сиденья автомобилей. Женщины получали оргазм. Женские желания удовлетворялись. И это действительно были желания женщин.

Такие фантазии важны, потому что сексуальное воображение мощнее и ярче всего именно в подростковом возрасте. Оно задает вектор сексуального поведения на всю жизнь. Одна сцена с поцелуем в живот, увиденная человеком в 15 лет, стоит миллиона сцен жесткого фистинга, которые он просмотрит к 30 годам.

Один из первых исследователей секса Вильгельм Штекель описывал фантазии во время мастурбации как транс или измененное состояние сознания, «своего рода опьянение или экстаз, во время которого исчезает представление о времени».

В прошлом году я делала сообщение на заседании феминистской группы. В дискуссии о порнографии – которая, как все априори считали, должна быть запрещена – разговор зашел о том, каким потрясением для маленьких девочек может стать случайный просмотр жесткой порнографии.

– И также для маленьких мальчиков, – мягко добавила я. – Я думаю, что восьмилетние мальчики пострадают точно так же, как девочки, нажав на ссылку и увидев жесткий анальный секс.

– Нет! – закричала одна очень агрессивная женщина.

Я вынуждена с сожалением констатировать, что она выглядела как живое воплощение воинствующей феминистки Андреа Дворкин.

– Мальчика это не расстроило бы, потому что он видит мужчину, контролирующего ситуацию .

И я подумала обо всех моих знакомых восьмилетних мальчиках – Томе, Харрисе, Райане, которые все еще немножко нервничают, когда смотрят «Пиратов Карибского моря», – и очень засомневалась, что их оставил бы равнодушным вид мужчины, контролирующего ситуацию и трахающего кого-то в зад.

Именно тогда я поняла, что нам нужно больше , а не меньше порнографии. Восьмилетние люди не должны смотреть порно, это очевидно, так что рассуждать об их возможной реакции просто не имеет смысла. Это все равно что рассуждать о том, как бы они отреагировали на новую марку виски или на повышение НДС.

Но когда они достигают возраста, в котором действительно хотят видеть сексуальные сцены, то я хочу, чтобы у Харриса, Райана и Тома был шанс найти, за неимением лучшего слова, правдивое порно. Такое, которое покажет им секс как некий процесс, в котором два человека участвуют совместно . В котором каждый получает удовлетворение. Процесс, где главным должно быть совокупление само по себе, а не супержеребец. Всеобъемлющее сексуальное удовольствие.

Поэтому мы должны научиться делать свое собственное женское порно. Не ерунду как бы специально для женщин – все эти властные леди-боссы, использующие подчиненных для увеличения объема продаж, – а что-то принципиально иное.

Я подозреваю, что женская порнография будет чем-то человеческим, забавным, опасным, необычайно ярким, совершенно отличающимся от мужского порно.

Достаточно прочитать «Мой тайный сад» Нэнси Фрайдэй – сборник женских фантазий для мастурбации, – чтобы понять, насколько глубоко и богато женское сексуальное воображение. Мужские фантазии бывают короткими, мощными и всегда, скажем так, конкретными. В то время как женские фантазии похожи на симфоническую музыку. В своих фантазиях женщины увеличиваются и уменьшаются, меняют облик и возраст. Они проявляются в виде пара, света и звука, они вспыхивают внутри абсолютно разных персонажей (медсестра, робот, мать, девственница, мальчик, волк), но всегда с прекрасными и пышными волосами. Ни одна женщина никогда не кончала, воображая себя с плохой прической.

Но это только начало. Представьте себе, если бы порнография не была таким механизированным актом, чистой аэробикой, где все озабочены исключительно высокой скоростью проникновения и демонстративной эякуляцией. Представьте, что в ней речь шла бы о желании.

Ведь единственным, чего я не могла найти в ту ночь, когда бродила по Интернету, было желание. Людей, которые на самом деле хотели бы спать друг с другом. Представьте, каково наблюдать двоих, впившихся друг в друга людей, раскаленных добела от желания, с расширенными зрачками. Им до хруста костей хочется прижаться друг к другу. Ведь я наверняка не единственная на свете, у кого бывал такой секс. Так вот: я хочуувидеть такой же секс на экране.

В мире, где можно купить себе новые почки, картину Пикассо или билет для полета в космос, я не могу увидеть на экране реальный секс. Слушайте: у меня есть деньги. Я готова за это платить. Мне 35 лет, и я просто хочу увидеть на экране кончающую женщину.

Не такое уж запредельное требование, не правда ли?

Наш дом холодный – холодный и маленький. Вы выходите из ванны, завернувшись в полотенце, еще влажное после того, кто мылся до вас, и бежите вниз, чтобы обсушиться возле огня.

Субботний вечер, а значит, по телевизору идет сериал. Шестеро людей разных возрастов сидят на диване вплотную друг к другу в различных позах. Некоторые из них лежат друг на друге, так что определение «на диване» нельзя назвать точным. Эдди распластался на спинке дивана как салфетка. Это все немного похоже на Галактический Сенат в «Войнах клонов» – если бы все в Галактическом Сенате ели крекеры с сыром.

Я вошла в комнату и скорчилась перед огнем. На мне до сих пор шапочка для душа, одна из самых красивых вещей в нашем доме. И одна из наиболее женственных. Я всегда немного стесняюсь, когда ее надеваю. Не так сильно, как тогда, когда натягиваю на голову шерстяные колготки – чтобы изобразить длинные, как у принцессы волосы. Но все равно я чувствую себя в ней очень симпатичной.

В то время как герой на экране кричит: «Джим! Это было просто недоразумение !», – я начинаю надевать ночнушку.

– Вот это дааааа! – вдруг раздается голос с битком набитого дивана. Это моя мама. – Это волосы на лобке? Лобковые волосы, Кейт?

Диван мгновенно приходит в боевую готовность. Все переводят взгляд с похитителя бриллиантов в «Бержераке» на мой лобок – кроме папы, который продолжает есть сырные крекеры, уставившись в телевизор. Очевидно, что его подсознание работает на то, чтобы как-то пережить ужас полового созревания своих дочерей.

Я чувствую, что мне самой лучше не смотреть на собственный лобок – я должна быть к этому безразлична, хотя, если честно, появление волос стало для меня неожиданностью. Все происходящее с моим телом казалось чем-то далеким и отдельным от меня – как поле возле детской площадки, по которому было лучше не ходить. С того злополучного дня рождения я старалась не унижать себя мыслями ни о первом, ни о втором.