Сергей Кремлёв - Против Кремля. Берии на вас нет!

Наёмные полководцы средневековой Италии — кондотьеры, владели политиканским ремеслом не хуже, чем большинство нынешних профессиональных политиканов. Для имперских же генералов Британии и Пруссии их политические роли и обязанности всегда были чем-то само собой разумеющимся.

Двадцатый век исключением в этом смысле не стал: генералиссимус Чан Кайши, генералы Тодзио, фон Сект, Людендорф, маршалы Бломберг и Гинденбург, имперский канцлер веймарской Германии генерал фон Шлейхер, «комендант Польши» маршал Пилсудский, маршал Петен, генерал Маннергейм — это лишь довоенный перечень политиков первого ряда из военных.

После войны ситуация не изменилась: новая Франция обязана своим быстрым возрождением генералу де Голлю, генерал Эйзенхауэр благополучно отбыл два президентских срока в такой «демократическо-республиканской» стране, как Соединённые Штаты Америки, и т. д.!

Можно вспомнить офицеров-«младотурок» и их лидера Кемаля Ататюрка, нельзя забывать о молодых офицерах египетской армии во главе с Гамаль Абдель Насером, свергнувших в 1952 году короля Фарука, об уже упоминавшемся выше панамском генерале Омаре Торрихосе, который говорил, что он хочет войти не в историю, а в зону Канала, и который вошёл и в зону Канала, и в Историю.

Впрочем, может, на дельных полководцев и офицеров, мастеров на все руки, повезло лишь народам стран, так сказать, цивилизованных? А в «сиволапой» России полуграмотные вояки только и могли, что с перепою да с перематом кричать: «За Бога, царя и Отечество!» или — «За Родину, за Сталина!»? Послушать бывших работников идеологического фронта ЦК КПСС типа «останкинского» «фронтовика» бывшего члена горбачёвского Политбюро Александра Яковлева — так оно и было, но…

Но давно сказано (русским офицером, между прочим): «Быть русским по рождению и не знать русской истории — значит не быть русским!» А тот, кто историю знает, вспомнит: князь Ярослав Мудрый и воевал, и администрировал, светлый князь Александр Ярославич Невский не только псов-рыцарей бил, но был и выдающимся русским дипломатом.

Казацкий атаман Ермак Тимофеевич умел быть политиком, а казацкий гетман Богдан Хмельницкий, на заре своей воинской карьеры блеснувший доблестью в ришельевской Франции, десятилетиями почти безошибочно ориентировался в тугих узлах, завязанных на Украине Речью Посполитой, Швецией, Турцией, Крымом, Валахией, Семиградьем…

Русская гордость, умница Пётр Романов, выдающийся полководец и флотоводец нового, комплексного, типа, в новой державе создал и новую российскую дипломатию. Ведь он, и воин, и дипломат, в таком вот эпизоде, знать который должен бы каждый русский.

Заключив союз с бессовестным (а что делать!) саксонским курфюрстом и польским королём Августом «Сильным» (подковы руками гнул), Пётр подарил ему драгоценную шпагу. В годину неудач Август предал Россию и заключил со шведом Карлом ХII тайный Альтранштадтский мир, а в подтверждение искренности своего предательства подарил Карлу петровский подарок. Шпага Петра была со шведским королём до Полтавской баталии, а там — со всем королевским скарбом — опять попала к нам. Перебежал к нам и бывший «союзничек», и Пётр, ни слова не говоря, восстановил союз и отметил его праздником. А во время пира поинтересовался судьбой подарка. Август заюлил — мол, берегу дорогой подарок в своей резиденции в Саксонии. И тогда Пётр, лишь усом поведя, сказал: «Ну, так вот тебе в придачу к той ещё одна, новая !»

И… отдал курфюрсту трофей.

При таком-то вожде и соратники его, «птенцы гнезда Петрова», прекрасно воевали, одновременно занимаясь политикой. При духовной наследнице Петра, великой Екатерине, эта традиция лишь укрепилась деяниями Румянцева, Суворова, светлейшего князя Потёмкина-Таврического. А позднее продолжилась: на море — Фёдором Ушаковым, стоявшим у колыбели Ионической республики, и на суше — Михаилом Илларионовичем Кутузовым, который не только французов бил, но в самый канун Отечественной войны блестяще провёл (в тех же местах, где предательски «командовал» генерал Лебедь) вначале военные операции, а потом и операции политические. Результатом стал крайне необходимый Отечеству мир с Турцией.

Участие русской гвардии в воцарении императриц Елизаветы I и Екатерины II — это классика русской политической истории.

А разве не классикой стали действия (неудачные, но потенциально вполне успешные) бывших кутузовских подчинённых, на декабрьской Сенатской площади Санкт-Петербурга вставших против императора Николая? Политического чувства у них не отнимешь никак, но ведь и воевать декабристы умели.

То же самое надо сказать и о военном министре генерале и политике Милютине, возродившем русскую армию, и о крупнейшем тактике и администраторе генерале Драгомирове, о безвременно погибшем (даже не сорокалетнем!) генерале Скобелеве, которого кое-кто не без оснований прочил в лидеры военного переворота!

Что же до Гражданской войны, то лидерами «белого» лагеря стали исключительно профессиональные военные: Каледин, Краснов, Корнилов, Деникин, Колчак, Юденич, Врангель… Они пытались отстоять неправое дело и остались в объективной истории фигурами одиозными, но в стороне от политики они не стояли.

Советское время, казалось бы, разделило полководческие и политические функции в военной сфере, но это объяснялось резким повышением роли последних. А сами военачальники, сформированные Гражданской, а позднее и Великой Отечественной войной, конечно же, были плотью от плоти политической ситуации.

Внешние силы и внутренняя глупость привели в Россию нестабильные времена. Вспомним август 1991 года, октябрь 1993 года! Вспомним полковника Лебедя, генералов Шапошникова, Грачёва, Евневича и их то ли «соратников», то ли «подельников». Так или иначе, но в стороне от политики они тоже не стояли, нарушив присягу и став палачами собственного народа.

При этом пора внятно сказать и вот что…

Любой государственный строй определяет попытку насильственного изменения (свержения) строя как тягчайшее государственное преступление, и это понятно. Самый антинародный, самый бездарный и самый изуверский строй хочет защищать себя всеми средствами, в том числе — и правовыми. Но попытка насильственного сохранения существующего строя (если он не прямо антинароден) не только не может рассматриваться как преступная, но является, собственно, гражданской обязанностью каждого правоспособного члена общества. Для военных же любые их действия по защите существующего конституционного строя в случае угрозы его насильственного свержения тем более являются святой юридической обязанностью — по военной присяге! Исключение составляет лишь зафиксированное в принятой ООН Декларации прав человека такое положение вещей, когда народы восстают против тиранов . Об этом уже говорилось.