Оливер Стоун - Нерассказанная история США

Поскольку Иран производил 40 % ближневосточной нефти, США поняли, насколько важно снизить напряженность в отношениях с ним. США начиная с 1948 года подталкивали англичан к тому, чтобы те предложили лучшие условия сделки и избежали кризиса. Трумэн насмешливо назвал главу Anglo-Iranian сэра Уильяма Фрейзера «типичным колонизатором ХІХ века» 119.

Реакция членов английского кабинета была типичной для колонизаторов ХХ века: они обсудили все за и против военной интервенции. Стало ясно, что вторжение окажется дорогостоящим и закончится провалом. Но капитуляция перед иранцами, как считали некоторые, могла вбить последний гвоздь в крышку гроба империи. «Если бы Персии удалось выйти сухой из воды, у Египта и других ближневосточных стран появился бы соблазн последовать ее примеру, – выразил опасение министр обороны Эмануэль Шинвелл. – Следующим шагом может стать попытка национализации Суэцкого канала». Лидер оппозиции Уинстон Черчилль сказал премьер-министру Клементу Эттли, что он «скорее потрясен отношением США, которые, похоже, не до конца понимают важность огромного региона, простирающегося от Каспийского моря до Персидского залива: он важнее Кореи». Министр иностранных дел Герберт Моррисон также осудил политику «отступления и капитуляции» 120.

Ачесон попытался выступить в качестве посредника, опасаясь, что военные действия англичан на юге могут спровоцировать советское вторжение с севера. Хотя непримиримость Мосаддыка и разочаровала Ачесона, он сочувствовал положению иранцев. Он убедил Аверелла Гарримана поехать в Тегеран, чтобы разрядить ситуацию. Гарриман сообщил, что «сложившаяся здесь ситуация – трагический пример заочного управления вкупе с ростом национализма во всех слаборазвитых странах» 121. Британцы отложили вторжение, решив начать с экономической войны. Они наложили эмбарго на импорт иранской нефти и экспорт товаров в Иран. С одобрения США Банк Англии заморозил счета Ирана и торговлю с ним. Иранская экономика постепенно замерла.

Уинстон Черчилль и его консервативная партия снова пришли к власти в октябре 1951 года и сразу стали требовать военного вмешательства. Черчилль ранее писал Трумэну, что Мосаддык – «сумасшедший старик, которому не терпится привести свою страну к катастрофе и передать ее коммунистам» 122. Когда Мосаддык узнал о планах англичан организовать переворот в Иране, он закрыл британское посольство и выслал из страны его сотрудников.

Когда Эйзенхауэр стал президентом, братья Даллес встретились с Кермитом Рузвельтом, внуком Теодора Рузвельта и главным экспертом ЦРУ по Ближнему Востоку, чтобы обсудить устранение «сумасшедшего Мосаддыка» 123. Джон Фостер Даллес признал, что Мосаддык – не коммунист, но боялся прихода к власти коммунистов из Народной партии Ирана, которая будет поставлять иранскую нефть Москве. Он утверждал, что скоро и остальная часть ближневосточной нефти окажется под контролем Советов. Когда разразился кризис, Мосаддык сблизился с Народной партией. Новое правительство США изображало Мосаддыка как неуравновешенного экстремиста – «не совсем нормального», по словам американского посла Лоя Гендерсона 124.

ЦРУ начало негласно работать, разворачивая операцию «Аякс», которую поручили Рузвельту. Английская разведка MИ-6 оказывала всестороннюю поддержку. Но все пошло не так, как планировалось. Когда резидент ЦРУ в Тегеране выступил против этой грубо задуманной операции, назвав ее вредной для долгосрочных интересов США, Аллен Даллес уволил его. Мосаддык предал гласности участие шаха в подготовке государственного переворота и вынудил того бежать из страны.

ЦРУ тем временем скупало иранских журналистов, проповедников, военных, полицейских и членов парламента, приказывая им подстрекать людей к антиправительственным выступлениям. ЦРУ также оплатило услуги экстремистской организации «Воины ислама» – «банды террористов», согласно истории переворота, написанной ЦРУ 125. В августе Рузвельт начал выпускать на улицы толпы наемников, чтобы посеять в Тегеране хаос. Он распространил слухи, что Мосаддык – коммунист и еврей. Его головорезы, прикидываясь членами Народной партии, нападали на мулл и даже разрушили мечеть. Среди мятежников был и будущий лидер Ирана аятолла Рухолла Мусави Хомейни. 19 августа 1953 года, когда в городе царила анархия, Рузвельт извлек из организованного ЦРУ укрытия генерала Фазлоллу Захеди. Захеди объявил, что шах, бежавший в Италию, назначил его новым премьер-министром. После вооруженных столкновений заговорщики арестовали Мосаддыка и тысячи его сторонников. Некоторых сразу казнили. Мосаддык был признан виновным в измене и брошен в тюрьму. Шах вернулся в Тегеран. На заключительной встрече с Рузвельтом шах поднял тост: «Я обязан своим троном Аллаху, моему народу, моей армии – и вам» 126.

Американские нефтяные компании тоже выразили свою благодарность. Пять американских нефтяных компаний, которые из-за эмбарго лишились прибыли от иранской нефти, теперь получили в собственность 40 % нового консорциума, организованного для добычи иранской нефти. И США открыли шаху свою казну. В течение двух недель после переворота они предоставили Ирану 68 миллионов долларов в виде помощи в чрезвычайной ситуации, а вскоре дополнили эту помощь суммой, превышающей 100 миллионов долларов. США получили союзника и доступ к огромным запасам нефти, но при этом оскорбили гордый народ, чье негодование свержением популярного премьер-министра и восстановлением репрессивного режима еще даст о себе знать. Шах управлял страной больше 25 лет, получая сильную американскую поддержку, подтасовывая результаты выборов и полагаясь на репрессивные силы САВАК – недавно организованной разведслужбы.

ЦРУ, свергнув одно правительство, считало себя способным повторить этот подвиг в другой стране и в последующие годы не раз будет пытаться так поступить. И потому СССР, вместо того чтобы насладиться смягчением американской политики после смерти Сталина, увидел, как США навязали очередное марионеточное правительство стране, с которой у Советского Союза была общая граница протяженностью в тысячу километров, и счел это частью продолжающейся стратегии окружения.

На радостях от «успеха» операции в Иране правительство Эйзенхауэра нацелилось на маленькую, бедную центральноамериканскую страну Гватемалу. Гватемальцы сильно пострадали при правлении жестокого диктатора Хорхе Убико, пользовавшегося поддержкой США, и свергли его в 1944 году. Прежде чем к власти пришло правительство реформ, 2 % населения владели 60 % земли, в то время как 50 % населения зарабатывали на жизнь тяжким трудом на 3 % земли. Индейцы, составляющие половину населения Гватемалы, выживали меньше чем на 50 центов в день. В 1950 году гватемальцы выбрали себе президента – красивого, харизматичного 38-летнего полковника Хакобо Арбенса Гусмана. Это были удивительно честные выборы. На инаугурации в марте 1951 года он заявил, что будет стремиться к социальной справедливости и проводить реформы.