Игорь Рабинер - Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России

Через полчаса настал черед перемещаться из фуршетного зальчика хитро спланированного Kapitein Zeppos в банкетный. Гус с бокалом в руке стал помогать Элизабет надеть пальто. С серьезным лицом протянул шампанское автору этой книги:

– Подержи бокал. Но не пей! Я понимаю, что ты из России, и все равно не пей!

А потом чокнулся со звоном, провозгласив по-нашему: «Водка! На здоровье!»

Наконец-то мы поняли, куда попали. В Голландии существует литературно-футбольный журнал Hard Gras, «Жесткая трава». Каждый год он вручает премию одному из голландских журналистов за какой-то конкретный материал. Сам журнал претендует на элитарность, а его премия считается престижной. Перед оглашением победителя на крошечную сценку вышел Хиддинк, которого на сей раз встретили громкими аплодисментами. Речь его была остроумной и какой-то… совсем не тренерской.

– Вы видели, сколько во всем этом вечере было иронии и самоиронии? – спросил он нас в конце вечеринки. – Это и есть та самая демократичная голландская атмосфера. Здесь все открыто, поэтому я очень люблю бывать в таких компаниях. Вы, как мне кажется, такие же – вот почему вы здесь.

И закурил сигару. Последнюю фразу Хиддинка мы решили оставить без комментариев. Но не упомянуть о ней, раз уж она была сказана, было бы, пожалуй, чересчур скромно.

А на следующий день мы уже были в двухстах километрах от Амстердама, в окрестностях Детинхема, города неподалеку от границы с Германией. Презентация книги, приуроченной к 60-летнему юбилею Гуса, должна была состояться в населенном пункте Ворден, который мы на карте не нашли. Зато указатель на Варссевелд, замеченный с трассы, вызвал смутные ассоциации. Где-то что-то было в Интернете… Ба, да это же именно та деревня, в которой родился Хиддинк!

Ясно, что спросить дорогу мы свернули в Варссевелд. Оставили машину в центре, прошли метров триста – ни души. Заглянули в магазин. Продавщица позвала откуда-то из подсобки усатого немолодого мужика. Узнав о цели визита, он вдруг сказал: «Оппа, а отец-то Хиддинка был у меня учителем в здешней школе! И дом, где Гус родился, – вот он, через дорогу».

Мы приблизились к двухэтажному кирпичному кубику, типично голландскому, одному из многих на улице. Черепичная крыша, дорожки из щебня, стриженый самшит в палисаднике. Прямо перед окнами – скромная табличка, отмеченная корейским (!) флагом. На ней черно-белое фото: молодцеватый Хиддинк-папа гордо держит на коленке малыша Гуса. И надпись на четырех языках, включая корейский: «В этом доме родился и жил до 12 лет (с 1946 по 1958 год) Гус Хиддинк, третий из шести сыновей. Он любил играть в футбол в садике».

Не успели мы сфотографировать объект, как обнаружили, что нас самих кто-то снимает. Оказалось, голландское телевидение приехало делать сюжет о Хиддинке. Узнав, что мы из России, голландцы затребовали экспресс-интервью, важное, как они сказали, «для городка и страны».

Телевизионщики рассказали историю появления корейского флага на табличке перед домом Хиддинка. Выяснилось, что корейцы после ЧМ-2002 протоптали в Голландию широкую экскурсионную дорогу. В Амстердаме есть специальное бюро, предоставляющее для «Хиддинк-тура» гидов и автобусы. «Места боевой славы» сформированы в треугольник Амстердам – Эйндховен – Варссевелд, по которому корейцы с благоговением и катаются. В самом доме сейчас живут другие люди. И в городке чуть раньше функционировал небольшой музей, именуемый в народе Guuseum.

А человек, удостоенный таких почестей, тренировал тем временем нашу с вами национальную сборную. Стоя перед домом, где он жил в детстве, слушая рассказы про корейское паломничество и отвечая на уважительные вопросы про российское настоящее Хиддинка, мы вдруг поймали себя на ощущении, что российский футбол принял из голландских, корейских и австралийских рук некое почетное переходящее знамя. И те же голландцы, показалось, нам по этому поводу немного завидовали.

Ворден – копия Варссевелда, за исключением того, что есть здесь тишайший отель Bakker («Булочник»), в котором и состоялась церемония. Ни охраны, ни оркестра, ни суетливых организаторов, ни других признаков презентаций, как их принято проводить в России: все спокойно, патриархально, своим чередом.

Гус вошел в зал с отцом Герритом и матерью Йо. Ему было 90, ей 86, но жизнелюбия и задора в родителях Хиддинка ощущалось – через край.

– Я горжусь сыном Гусом, – сказал нам Хиддинк-старший. – Не только его достижениями, но и тем, что он нормальный мальчик. Я был школьным учителем и знал, как воспитывать своих детей. Они все – хорошие люди. И футболом стали заниматься потому, что я тоже в свое время играл за городскую команду.

– Говорят, когда-то генерал Эйзенхауэр наградил вас медалью?

– Да, это так. Она у меня дома висит.

– Поддержали ли вы решение Гуса поехать в Россию?

– Без раздумий. Потому что привык уважать выбор своих сыновей.

Старый Геррит положил начало череде наших ворденских знакомств, очень похожей на временное помутнение рассудка. Именно он стал первым, кто протянул нам руку и сказал без затей: «Хиддинк». Вслед за ним точно так же представились братья Гуса Ханс, Рене, Арнольд и Карел. Старший Вим задерживался из-за болезни жены.

В общем, нас окружили Хиддинки. Никакого дискомфорта мы от этого не испытали, скорее наоборот. Однако, чтобы впитать и переварить сам факт столь множественного «клонирования» нашего эксклюзивного тренера, понадобилось время. В России над головой Гуса – своеобразный нимб. А в Вордене его называли мальчиком, хлопали по плечу и просто окружали очень похожие на него люди.

Среди братьев Гуса есть скаут футбольного клуба, школьный учитель английского, преподаватель физкультуры, финансовый менеджер. Пятеро так или иначе имели когда-то отношение к футболу. А вот у шестого – Ханса совсем неспортивная профессия. Он джазовый музыкант.

– Я – главное исключение в семье, – сообщил Ханс Хиддинк. – Потому что не играю в футбол. Вообще.

– Мы были сегодня у дома, где вы жили.

– Видели табличку? Мы подготовили ее для корейских поклонников Гуса. Я знаю толк в пиаре и рекламном бизнесе: одной такой табличкой можно произвести большой эффект.

– Почему на ней изображен только лишь корейский флаг?

– Если бы вы видели, сколько корейцев приезжало к нашему дому несколько лет назад, у вас не возникло бы подобных вопросов.

– Ваше самое яркое детское воспоминание о Гусе?

– Именно из-за него я перестал играть в футбол. Я на три года старше. Когда тебе десять, а брату семь, чувствуешь себя намного опытнее. Но вы не представляете, как он надо мной издевался на поле! Когда это произошло в очередной раз, я сказал себе: «Достаточно. Пора завязывать». После чего взглянул на мир другими глазами и стал джазовым музыкантом. Играю на гитаре и банджо. Моя группа записала песню о Гусе специально для австралийцев. Следующая версия, видимо, будет русской!