Игорь Рабинер - Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России

Намерениям НАФ суждено было сбыться только отчасти: в 2008 году Гус объездил немало российских городов, взглянул на их инфраструктуру, дал полезные рекомендации и посоветовал нужных людей. Но в 2009-м ситуация изменилась, и не по вине Хиддинка.

Да и никаких дополнительных полномочий Хиддинк не получил. Если не считать четырехмесячного отрезка в роли главного тренера… «Челси». Вынужденного, замечу, отрезка – с целью не выставить на посмешище тогдашнее руководство РФС, не способное выполнять обещания.

А летом 2008-го все представлялось в радужном свете. И многих проблем, которые возникнут позже, не предвидели. Ладно болельщики – но даже такие искушенные в политике (и далеко не только футбольной) люди, как министр спорта Виталий Мутко. Мы беседовали с ним в июле 2008-го на матче «Спартак» – ЦСКА, и я спросил:

– После медалей на Euro вопрос о правомерности вашего совмещения постов президента РФС и министра закрыт?

– А он и не был так уж актуален. Не вижу в этом совмещении больших проблем.

Напрасно Виталий Леонтьевич посчитал вопрос с совмещением постов закрытым. Политика – штука зыбкая. Подуют невидимые нам внутрикремлевские ветры в ином направлении – и спокойствие за свое кресло с того или иного чиновника как ветром сдует. Так и здесь: в один прекрасный день президент России Дмитрий Медведев распорядится, что федерации по видам спорта должны будут возглавить профессионалы, уделяющие своему делу 24 часа в сутки. А министр спорта этого себе позволить явно не сможет.

Но чуть более чем годом ранее Мутко, как мы видим, подобной развязки и близко не предполагал. И фразы себе позволял весьма вальяжные. «Не вижу в этом совмещении больших проблем», – морщился министр. Зато президент увидел. И это самым прямым образом срикошетило на российскую судьбу Хиддинка.

Как любопытно порой бывает восстановить в памяти совсем недавние цитаты и сравнить их с тем, что происходит сегодня! Дабы понять, насколько переменчива жизнь. Особенно – политическая жизнь.

В августе 2008-го я освещал Олимпиаду в Пекине. Врезались в память размышления главного тренера женской гандбольной сборной России Евгения Трефилова, чья команда дошла до финала:

– Когда слышу: «У нас все хорошо» – у меня холодеет спина. Не может такого быть. Это означает застой.

Конечно, стиль управления у Трефилова совсем иной, чем у того же Хиддинка. Можно даже сказать – противоположный. Абсолютно, стерильно, незамутненно российский. Откровенный человек, Трефилов взял на себя вину за поражение в финале от норвежек, и объяснил это так:

– Грешу на то, что провел предыгровое собрание не в своем стиле. Оно было демократическим, без криков и воплей. Не знаю, почему, – но не хотел сегодня ни с кем ругаться. И это мое добродушие могло аукнуться. Девочки увидели, что я сегодня – добрый дядя. Они привыкли ко мне, а значит, иногда к хорошему пинку.

Слушаешь – и думаешь: неужели наши спортсмены, в чьем генном коде заложен тренерский диктат, понимают только такой язык (а в смысле лексики тот же Трефилов не церемонится)? Неужели иначе как кнутом тех же футболистов не проймешь? И по-цивилизованному, по-хиддинковски, не получится?

И ведь вроде бы уже получилось – на Euro. Да и после, по ходу отборочного цикла, – тоже. Никто из тренеров не ходил по комнатам после отбоя в поисках потенциальных пьяниц, никого не делали козлами отпущения, не изучали с лупой каждое интервью зарубежному изданию в поисках крамолы…

А они, как показала Словения, не поняли. Не оценили. Они уже стали воспринимать отношение Хиддинка как должное. И более того, единственно возможное. Это не означает, что они стали куролесить и злоупотреблять доверием тренера на бытовом уровне. Не верю. А означает, что им не хватило профессионализма ответить на это доверие благодарным самоистязанием на тренировках и предельной выкладкой в матчах.

А если возвращаться к Трефилову, то все-таки типично российским его не назовешь. Потому что в футболе это понятие ассоциируется, в частности, со стремлением найти крайнего – в ком-то из своих игроков, судье, плохом поле, словом, в чем угодно, кроме себя самого. Трефилов же после проигранного финала восклицал:

– Серебряная медаль – это здорово, но я должен был показать игру!

Заметьте: не предательское «они должны были» и даже не нейтральное «мы». А именно он, главный тренер. Эта фраза говорит больше, чем любые декларации.

Занесите ее в свой блокнот, футбольные тренеры России. Полезно будет.

– Впервые за 16 лет у нас медали в женском гандболе. Мы гордимся вами, Евгений Васильевич! – уже почти кричали коллеги.

А он все о своем:

– Да что вы меня потчуете все время результатом?!Да, он есть. Но сегодня мы «попали», и как «попали»! Получается, все по пояс сами понимаете в чем, а я в белом фраке?!

Год спустя в белых фраках была вся его команда. Победительница чемпионата мира… А Хиддинка после Словении, кстати, Трефилов поддержал. В отличие от многих российских тренеров по разным видам спорта – тех самых «скованных одной цепью», о которых когда-то пел Вячеслав Бутусов.

Потому что они оба, хоть и очень-очень разные в силу разного воспитания и менталитета, но – настоящие.

В третий раз за восемь лет я проходил через психологическое испытание – возвращение с летних Олимпийских игр в реалии отечественного футбола. В отличие от 2000 и 2004 годов, возвращаться к футбольным реалиям было приятно – вот только усталость от того меньше не становилась. Прошу прощения за факт не из футбольной, а из моей личной биографии: за предыдущие полгода мне довелось потрудиться на чемпионате Европы и Олимпийских играх, а также написать три книги. После Пекина чувствовал себя настолько разбитым, что думать о журналистике, мягко говоря, не хотелось. В какой-то момент я жутко испугался мысли, что писать мне не захочется уже никогда. Такое со мной случилось впервые в жизни.

Тут-то и произошло удивительное. «Спорт-Экспресс» отправил меня в «Гранд Марриотт» беседовать с Хиддинком. Как обычно, за чашкой капучино мы проговорили часа полтора. И в районе полуночи я выходил из отеля с ощущением, словно вчера… вернулся из отпуска!

Хотелось не просто работать, писать – а горы сворачивать. Тут-то я окончательно и понял, что такое Хиддинк. Думаю, не только я, но и все, кому доводилось близко общаться с ним, подпадали под его невероятно оптимистичную энергетику. Более того, в тот вечер у меня возникло удивительное ощущение, что Гус обладает экстрасенсорными способностями. Иначе вернуть меня к жизни за полтора часа, уверен, было невозможно…

– Слышали, что после победы над Голландией сразу несколько молодых отцов в российских городах назвали своих новорожденных сыновей Гусами? – спросил я Хиддинка.