Николай Баженов - Фюрер как полководец

По всей вероятности, немцы применяли в керченских катакомбах слабые отравляющие вещества, в основном фосген. Этот уже устаревший газ обладал не очень высокой токсичностью и вызывал смерть только при вдыхании значительного количества. При этом наступал отек легких и удушение. Примени они хоть раз табун, никакие «газоубежища» из тряпок, естественно, не помогли бы. Иногда применялся также хлор, который, в отличие от бесцветного фосгена, был хорошо виден в воздухе. Участник обороны Ф. Ф. Казначеев потом делился впечатлениями: «Вот он, этот зловещий газ. Он ползет снизу, извивается кольцами, стелется над полом длинного коридора… Ползет желто-коричневая лавина, как густая туча… При тусклом свете видно, как газ идет волнами, накачивается». Хлор и фосген были тяжелее воздуха, поэтому хорошо подходили для боевого использования именно в подземельях.

Наиболее интенсивные газовые атаки имели место с 25 мая по 1 июня. В эти дни пуски отравляющих веществ в каменоломни происходили по три раза в сутки. Затем интенсивность уменьшилась.

Ряды защитников постепенно таяли, и 30 октября 1942 г. немцы окончательно захватили катакомбы, взяв в плен нескольких живых защитников. Из примерно 13 тысяч человек, спустившихся в катакомбы в мае, после 170-дневной осады уцелели только 48. В данном случае химическое оружие доказало свою эффективность, а химвойска получили большой практический опыт. Тут надо отметить, что защитники подземелья фактически были партизанами, так как находились в глубоком немецком тылу. Поэтому действия немцев не подпадали ни под какие конвенции и нормы международного права. Последующие советские заявления о «зверской расправе» и «преступлении против всего человеческого» были все же преувеличением. Следует сказать, что затем на Нюрнбергском процессе советские обвинители даже не упоминали об этих событиях. Сведения о «нескольких тысячах» мирных жителей, якобы находившихся в каменоломнях, тоже являются преувеличением. По современным данным, там укрывались несколько семей коммунистов из Керчи и евреи, в общей сложности не более 200 человек.

Тем временем 28 июня началась операция «Блау», и германские войска снова перешли в наступление, к осени выйдя к Волге и к кавказским перевалам. В Африке танки Эрвина Роммеля достигли окрестностей Нила. В этих условиях вопрос о применении химического оружия на время потерял свою актуальность.

Однако после высадки союзников в Марокко и Алжире и катастрофы под Сталинградом ситуация опять изменилась. Сторонники радикальных мер в командовании Вермахта снова подняли головы. Гитлер тоже заколебался. Имеются сведения, что фюрер отдал приказ готовиться к химическому удару на Восточном фронте 1 апреля 1943 г. Атака должна была начаться с массированного обстрела Ленинграда, бомбардировки Мурманска, Курска и других целей.

В марте 1943 г. Верховное командование Вермахта издало приказ об обязательном ношении противогазов всеми солдатами. Инструктаж по ведению химической войны, невзирая на положение на фронте, следовало проводить дважды в неделю. Попавший в плен к русским обер-ефрейтор Пауль Плевик рассказал: «Я лично видел в конце марта снаряды с желтыми, синими и белыми полосками. Мне сказали, что это химснаряды… Солдаты в разговорах между собой объясняют это тем, что Германия, возможно, в скором времени применит на Восточном фронте отравляющие вещества».

Время от времени советские войска во время наступления захватывали склады с химическими боеприпасами. Так, в феврале в районе Курска на артиллерийском складе были обнаружены почти 700 150-мм снарядов с фосгеном и 6200 80-мм мин с дифосгеном, а также бронебойно-трассирующие пули, снаряженные 17 мг хлорацетофенона.

Надо сказать, что, как и за год до этого, разведывательная информация о возможном применении противником отравляющих веществ попала в руки советского командования. Соответствующие предостережения были направлены в действующую армию, а также руководителям тыловых городов и объектов.

Так, 26 марта 1943 г. в г. Горьком прошло очередное заседание городского комитета партии. Выступавшие подвергли резкой критике работу городского штаба МПВО, а также соответствующих служб и ответственных лиц. А один из выступавших устрашающе заявил: «В своей звериной ярости и злобе фашистские изверги и кровопийцы готовят новое чудовищное злодеяние. Как установлено по захваченным материалам, фашистские бандиты готовятся применить против наших городов в тылу боевые отравляющие вещества!»

В связи с этим начальникам местной противовоздушной обороны районов было приказано срочно форсировать постройку газоубежищ и обеспечение населения противогазами. На заводах и фабриках снова начались массовые проверки. 18 мая городской уже комитет обороны рассматривал вопрос «О состоянии местной противовоздушной и противохимической обороны в гг. Горьком, Дзержинске и Балахне» [81].

Но несмотря на принятые меры, состояние газоубежищ было по-прежнему хуже некуда. В частности, в Ворошиловском районе города обеспеченность ими населения составляла всего 23 %. Аналогичная или худшая ситуация была и в других районах [82]. Таким образом, в случае химической бомбардировки лишь менее четверти жителей города могли укрыться в специальных убежищах.

Тем временем Гитлер отложил начало химического удара на Восточном фронте, хотя и не отменил его. Подготовительные работы продолжались, причем в таких масштабах, что сведения о них постоянно попадали в руки советской разведки.

28 мая в Управление СМЕРШ Центрального фронта доставили немецкого перебежчика Шаафта из 86-й пехотной дивизии. Он сообщил старшему оперуполномоченному 3-го отделения 2-го отдела Тарабрину, а затем и начальнику Управления генерал-майору Вадису о том, что Вермахт готовится к применению химического оружия. Вскоре аналогичную информацию сообщил другой военнопленный. Смершевцы составили соответствующую докладную записку В. С. Абакумову.

7 июня 1943 г. Верховное командование Красной Армии в своей директиве, подписанной Сталиным и А. М. Василевским, предупредило войска о возможной химической атаке: «Ставка располагает сведениями, что немецкое командование за последнее время усилило подготовку своих войск к применению средств химического нападения». В частях и соединениях усилилась работа по обучению личного состава противохимической защите. Главное внимание уделялось применению индивидуальных средств защиты. Нередко для наглядности во время занятий использовался имитатор химического оружия газ хлорпикрин, безвредный, но имевший резкий отвратный запах.