Андрей Буровский - Расправа над СССР – предумышленное убийство

Проводившийся 17 марта всесоюзный референдум в Эстонии был официально бойкотирован, но в северо-восточных районах, населенных преимущественно русскими, местные власти организовали голосование.

Властями Грузинской ССР референдум СССР был бойкотирован, а на 31 марта назначен республиканский референдум о выходе Грузии из состава СССР. В республиканском референдуме приняло участие 90,79% избирателей (в том числе из Абхазии), 99,08% из которых проголосовали за восстановление государственного суверенитета Грузии.

В Южной Осетии референдум провели, несмотря на запрещение его в Грузии. Еще до референдума, 4 февраля 1991 года Верховный Совет самопровозглашенной Республики просил СССР помочь вывести грузинские вооруженные формирования с ее территории и ввести чрезвычайное положение силами МВД СССР. СССР и не думал помочь, а в день референдума грузины пошли на штурм Цхинвали. В Южной Осетии против сохранения СССР проголосовали только 9 человек из 44 тысяч.

В Молдавской ССР всесоюзный референдум был бойкотирован, но его провели в самопровозглашенных Республиках Гагаузия и Приднестровская Молдавская ССР. Участвовало 84% избирателей Приднестровья, из числа которых 98% проголосовали за сохранение СССР. В Гагаузии участвовало 97% избирателей, из числа которых 98% высказались за сохранение СССР [218].

Власти Армении отказались от организации проведения всесоюзного референдума. Вместо него в феврале 1991 года Верховный Совет Армении принял решение провести референдум о независимости республики. Единственный вопрос был сформулирован как: «Согласны ли Вы, чтобы Республика Армения была независимым демократическим государством вне состава СССР?»

21 сентября 1991 года 95% избирателей Армении приняли участие в голосовании и 99% проголосовавших высказались за выход Армянской Республики из состава Советского Союза.

21 марта 1991 года Верховный Совет СССР рассмотрел предварительные результаты референдума. Он отметил, что за сохранение Союза Советских Социалистических Республик высказались 112 млн человек, то есть 76% голосовавших, а следовательно, «судьба народов страны неразделима, что только совместными усилиями они могут успешно решать вопросы экономического, социального и культурного развития» [219].

Верховный Совет СССР постановил:

«1. Государственным органам Союза ССР и республик руководствоваться в своей практической деятельности решением народа, принятым путем референдума в поддержку обновленного Союза Советских Социалистических Республик, исходя из того, что это решение является окончательным и имеет обязательную силу на всей территории СССР.

2. Рекомендовать Президенту СССР и Совету Федерации, Верховным Советам республик исходя из итогов состоявшегося референдума энергичнее вести дело к завершению работы над новым Союзным Договором с тем, чтобы подписать его в кратчайшие сроки. Одновременно ускорить разработку проекта новой Конституции Союза ССР» [220].

Что не менее важно: на внеочередном III съезде народных депутатов РСФСР был принят проект постановления «О Союзе Суверенных Республик (Союзном договоре) и порядке его подписания», в котором учитывалась «воля народов Российской Федерации, выраженная в итогах референдума о сохранении Союза ССР», и была обозначена «решимость РСФСР подписать Договор о Союзе Суверенных Республик (Союзный договор)» [221].

По крайней мере, теория была такая.

23 апреля 1991 года на встрече Президента и руководителей девяти республик в Ново-Огарево было принято «Совместное заявление», названное журналистами заявлением «9 + 1». В нем говорилось о том, что для преодоления кризиса первоочередной задачей является заключение с учетом итогов референдума нового Союзного договора. Весной – летом 1991 года был разработан проект по заключению договора Федерации «О Союзе Суверенных Республик» [222], подписание которого было назначено на 20 августа.

Правда, в разных республиках большое внимание уделялось не объединению, а как раз «обновлению» – говоря попросту, закреплению суверенитета республик. Ведь во главе почти всех республик уже стояли свои президенты, не зависевшие ни от ЦК КПСС, ни от Кремля.

Верховный Совет СССР считал это неправильным и 22 мая потребовал привести текст договора в соответствие с итогами референдума 17 марта 1991 года. Но получалось все равно кисло для Центра: в его руках оставались лишь вопросы обороны, финансовой политики, внутренних дел; все остальные должны были решаться на республиканском уровне. Договор закреплял собственность республик на землю, недра, воды. В пределах своих полномочий республики могли приостанавливать действия союзных законов, самостоятельно определять государственные языки. Языком межнационального общения объявлялся русский.

Это, так сказать, самое общее соглашение, некая основа нового союзного договора, подписание которого намечалось на 20 августа в Ново-Огарево. В этот день договор о создании ССГ должны были подписать представители Белорусской ССР, Казахской ССР, РСФСР и Узбекской ССР, остальные будущие государства содружества – в течение пяти встреч, вплоть до 22 октября.

Предполагаемый договор создавал на месте СССР рыхлую Федерацию – Союз Советских Суверенных Республик (Союз Суверенных Государств). 23-я статья Союзного договора гласила: «Настоящий Договор одобряется высшими органами государственной власти государств, образующих Союз, и вступает в силу с момента подписания их полномочными делегациями. Для государств, его подписавших, с той же даты считается утратившим силу Договор об образовании Союза ССР 1922 года».

Самое забавное и в то же время зловещее: не существует в природе никакого такого «Договора об образовании Союза СССР от 1922 года». НЕ СУ-ЩЕ-СТВУЕТ.

Договор и Декларация об образовании СССР написаны в 1924 году и включены в первую Конституцию СССР. Таким образом, Договор о Союзе суверенных государств предусматривал отмену не реального, существовавшего с 1924 года договора об образовании СССР, а некого фантастического документа…. Блестящее подтверждение того, что все участники событий, включая государственных деятелей, жили не в реальном мире, а в мире своих собственных выдумок.

Трудно сказать, как бы разваливалось государство, если бы не так называемый Государственный Комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП).

Взял он власть, когда Горбачева не было в Москве: 4 августа Горбачев отправился отдыхать в свою резиденцию в районе поселка Форос (Крым). ГКЧП – это буквально полтора десятка человек, главные из которых – В.А. Крючков, председатель КГБ СССР, А.И. Лукьянов, Председатель Верховного Совета СССР, В.С. Павлов, премьер-министр СССР, Б.К. Пуго, министр внутренних дел СССР, О.С. Шенин, член Политбюро ЦК КПСС, Д.Т. Язов, министр обороны СССР, Г.И. Янаев, вице-президент СССР.