Андрей Буровский - Нерусская Русь. Тысячелетнее Иго

Стал чем-то классическим анекдот, как чиновник иммиграционного ведомства США поздравил пожилого советского еврея:

– Поздравляю, вы теперь свободный человек и можете без ограничений ходить в синагогу.

«А я смотрю на него, как на рвотное: да на кой мне твоя синагога?!»

По мнению Фурмана: «как специфическая культура, как особый народ евреи – это исчезающе малая величина, это тень когда-то существовавшей культуры» [254].

Что ассимиляция зашла уже очень далеко, что дальнейшие шаги ассимиляции приведут к уже окончательному исчезновению евреев – это факт.

Новая интеллигенция растворяет в себе, порой вытесняет евреев, оказавшихся в роли особых людей после «исчезновения» русской интеллигенции – части оторванной русской головы. А одновременно идет и культурная ассимиляция. Первое поколение, вырвавшееся из «черты оседлости», еще хранит память о хедере, необходимости сдергивать шапку при появлении городового и о пяти портных на один заказанный костюм. Это поколение еще ценит то, что имеет, и еще помнит о корнях. Второму поколению рассказывали обо всем еще живые свидетели, папы и мамы. Оно еще на перепутье, в движении. А для третьего поколения жизнь в местечке превращается то ли в некий призрак, то ли в сказку: частью страшную, частью веселую. И все. Даже без физической ассимиляции третье поколение станет частью русской интеллигенции, уже мало ощущая себя евреями.

Так, во Франции уже к рубежу 1970-х и 1980-х годов почти исчезла Страна Эмиграция, Русская Франция. Старшее поколение вымерло, второе поколение оказалось и малочисленно, и уже с другими интересами. Третье поколение – отдельные люди, не больше.

Те евреи, кого я знал в Петербурге и Москве, – это люди из верхушки советской интеллигенции. Научные сотрудники, преподаватели, журналисты, писатели.

Все русские евреи этого круга – люди не только состоявшиеся, осмысленные, но и люди, вне всякого сомнения, хорошие. Этих людей легко уважать и очень приятно любить. Нам, русской интеллигенции, было хорошо вместе с этими евреями, и практически ничто нас не разделяло.

Шла активнейшая физическая ассимиляция.

Еврейская молодежь была ничем не хуже стариков, только было ее меньше, молодежи – потому что и старшие поколения выходили замуж за русских и женились на русских. Во втором поколении от «Декрета о репрессированных национальностях» чистокровных евреев было процентов 30 от числа старших. В третьем поколении – хорошо если 5 %.

Сегодня в России число людей «смешанной крови» в несколько раз больше, чем чистокровных евреев. Интеллигенции в России не так много, особенно потомственной; евреи составляют ее достаточно заметный процент. Встречаясь примерно на одних и тех же собраниях, вращаясь в кругу с ограниченным числом возможных мужей и жен, евреи и русские, их помеси образовали множество вариантов, которых и назвать-то трудно.

Действительно, как определить этническое происхождение человека, если трое из его дедов и бабок были евреи, а один дед – русский? Или наоборот? А если вступает в брак человек, у которого трое дедов и бабок были евреи, с тем, у кого трое из восьми прадедов были русские, а остальные евреи – их дети будут кто? И в какой степени?

В свое время американцы, самые большие демократы и борцы с расизмом в других странах, разработали подробнейшую градацию, «кто есть ху» при межрасовых браках. К счастью, такого рода расовой озабоченности в России поменьше, и в русском языке нет ничего подобного всем этим «метисам» и «квартеронам».

Число этих «потомков ашкенази» определяется по-разному: от 10 до 25 миллионов человек. Все это – не результат серьезного изучения вопроса, а то, что называют порой «экспертная оценка». То есть тычок пальцем в небо. Если кто-то хочет принять участие в подсчетах – пожалуйста, участвуйте, мне же число «потомков евреев» как-то не очень интересно.

О том, какова степень ассимилированности российских евреев, а тем более их потомков, достаточно говорят хотя бы такие случаи.

Александр Гинзбург, он же Галич, сделался диссидентом, столкнувшись с государственным антисемитизмом. До этого он был удачливым и не особенно разборчивым в средствах советским писателем. Но как вдруг оказалось – родное советское государство не ему отвело первые места, – вступил с ним в борьбу и рассердился на советскую власть до такой степени, что эмигрировал. Но что характерно – уехал не в Израиль, а в Париж, стал не сионистом, а членом НТС и даже прямо заявлял, что с еврейским возрождением ничего общего не имеет [255].

Василий Аксенов, еврей по матери (даже гиюр принимать не надо! Уже еврей!), написал совершенно потрясающий «Остров Крым» – который, собственно, и принес ему международную известность [256].

Среди книг Аксенова есть и «Повесть об электричестве» – книга о Ленине, написанная в духе советской «ленинианы». В некоторых отношениях он – вполне советский человек. Но…

Как плоть от плоти этого общественного слоя, констатирую – наших предков, белогвардейцев, «Временных Эвакуантов» Аксенов описал великолепно, и описал «изнутри». Чтобы ТАК их описать, надо родиться от этого народа, нужно чувствовать пласты его истории, пропустить их через свое сознание.

Но что делать тем, кто не сумел или не захотел войти в образованный слой России? Кто из местечка уже вышел, а в европейскую цивилизацию так никогда и не пришел? Почему-то до сих пор, обсуждая еврейские проблемы, никто не сомневается – все евреи хотели эмансипации! Все они стремились из местечек в города! Все пытались стать специалистами, чиновниками, творческими работниками. Но ведь это явно не так. Подхваченные общим течением, почти все евреи неслись к новым историческим горизонтам… Но многим ли хотелось меняться внутренне?

Всякий рывок, всякий переход общества из одного состояния в другое обязательно приводит к резкому разделению общества. На тех, кто действительно стремится к переходу, и на тех, кто только имитирует это желание… А часто и не имитирует, просто отказывается изменяться.

Когда в 1960-е годы правительство Перу стало проводить широкую кампанию по обучению грамоте индейцев (причем не первобытных племен, а земледельческих народов кечуа и аймара), выяснилось: примерно третья часть индейцев не может научиться грамоте. Ни при какой методике – ну не может, и все.

Невольно вспоминается, что в XVII веке считалось – обучить грамоте можно только того, кого «умудрил Господь». А кого не «умудрил» – тем и заниматься бесполезно. Водители знают – примерно 1 % людей физически не способны научиться управлять автомобилем. Современные компьютерщики так же серьезно говорят о существовании людей, органически не способных овладеть ЭВМ – даже на уровне включения-выключения и набора-запоминания текстов.