Сергей Кремлев - Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Как откровенно прорывается здесь сожаление современного белогвардейца Сахарова насчет того, что не смогло приличное «общество» — все эти гучковы, Милюковы, рябушинские, родзянки, терещенки и керенские, «включить рычаги самосохранения» и удержать Россию на рубеже буржуазного Февраля, не доводя до пролетарского Октября.

Ну, вот же — как мило все вышло в Англии у Кромвеля! Залил кровью Ирландию, закатал в тюрьмы и перевешал левеллеров и диггеров, желавших владеть той землей, которую они обрабатывали…

И во Франции все чудненько получилось — без реального торжества низов с их «уравнительными фантазиями»…

А вот в России кромвелям, баррасам, керенским и Сахаровым в 1917 году не повезло, Потом, правда, они вкупе с Колчаком, Деникиным, Врангелем и интервентами целых три года все пытались «включить рычаги самосохранения», да вот же — не «обломилось».

Не «обломилось» тогда — при Ленине и Сталине, И пришлось ждать до 1991 года, после чего открылся прямой путь к ельцинской Белой Веже, прохоровскому Куршевелю и рублевским хоромам…

А в 1917 году, сетует Сахаров, «к руководству страны пришли И,В, Сталин и его сторонники — яркие выразители наиболее радикальных методов преобразования общества по социалистическому образцу, как они его понимали»…

С четкими ненавистью и брезгливостью «белой» сволочи к «низам», сволочи, искренне уверенной в том, что лишь ей позволено пользоваться благами, производимыми не ей, Сахаров пишет:

«И когда революция стала доходить до каждого человека, когда малокультурные, обездоленные, бедные и даже нищие люди поняли, что они могут не только встать вровень с богатым, имущим, интеллигентным (ну-ну. — С.К.) человеком, вчерашним «барином» в их понимании, но и оказаться выше его в социальной иерархии, обладать безнаказанно его домом, квартирой, имуществом, средствами производства… когда до них дошел этот сокровенный смысл революции, только тогда революция стала многомиллионным социальным взрывом, который и оказался на десятилетия самым важным, а может быть, и единственным исторически реальным результатом Октябрьского переворота».

Итак, для «барина» Сахарова наличие в обществе масс малокультурных, обездоленных, бедных и даже нищих людей вполне допустимо.

А вот желание этих людей стать культурными и получать свою, заработанную ими, долю общественного «пирога» Сахаров считает утопическими фантазиями…

Как это все же мерзко!

И как антигуманно…

При этом «академик» Сахаров, изображая из себя наивную девицу, ставит в один ряд личное имущество и средства производства, то есть заводы, фабрики, капиталистические латифундии — все то, что позволяет их собственнику присваивать себе большую часть труда трудящихся. То есть тех, кто при помощи средств производства производит материальные ценности, владеть которыми в капиталистическом обществе труженику не дано.

Сбросить «низам» — в «развитых» странах, с барского плеча — достаточно сытное пойло, это по нынешним технологическим возможностям можно… Но допустить их к высотам культуры, к знанию и пониманию мира, к власти над своей собственной судьбой?

Э-э, вот уж этого — черта с два!

Но где академик Сахаров попал в самую точку, так это там, где он сказал, что только тогда, когда каждый простой человек в России понял, что большевики совершают революцию во имя его — простого человека, когда до народных масс дошел этот сокровенный смысл революции, революция стала многомиллионным социальным взрывом…

И тогда для «приличного общества» стало уже невозможным эффективно «включать рычаги самосохранения», и это «общество» алчных и антигуманных себялюбцев полетело к черту вверх тормашками!

Черная злоба всегда не только слепа, но и глупа, Вот и «академик» Сахаров сам не заметил, как сморозил величайшую глупость, Самым важным исторически реальным результатом Великой Октябрьской социалистической революции стало на десятилетия создание нового общества, сумевшего поднять Россию до уровня второй по своему материальному и первой по своему культурному потенциалу державы мира.

И личный вклад Сталина в этот выдающийся исторический результат оказался тоже выдающимся уже потому, что Сталин был уникально гениален.

Не пора ли понять — хотя бы про себя — разного рода Сахаровым, хлевнюкам и леве, что Сталин, в отличие от, скажем, Черчилля, был великим синтетическим гением. И уже в силу этого он был способен гениально работать каждый день изо дня в день на протяжении всей своей государственной деятельности, чем и достигался выдающийся результат,

Обычно жизнь великого человека представляют в виде отдельных точек, Такого-то числа и там-то он подписал то-то, сделал то-то, встречался с тем-то… Но ведь на самом-то деле жизнь великого человека, как и вообще любого человека, представляет собой не набор точек, а непрерывную линию.

От рождения до смерти человек живет каждую секунду и минуту, Так жил и Сталин, и каждая минута его жизни была минутой гениальной жизни!

Потому Сталин так много и успел сделать — он быстро, порой почти мгновенно, умел ухватывать и преобразовывать мысль в дело там, где другим требовались бы дни, недели, месяцы, а в чем-то не хватило бы и жизни.

Все люди работают так, как могут, Обычные люди каждый день работают обычно. А Сталин каждый день работал гениально.

Каждый день!

Да что там — день!

Каждый час, каждую, повторяю, минуту…

И так — не одно десятилетие, а около четырех десятков лет, если считать только с 1917 года. Но ведь и до революции Сталин был уже гениален, и его гений уже получил хотя еще и не полное, но мощное развитие.

И поскольку Сталин был многогранным, синтетическим гением, он видел самые разные проблемы — от философских и социальных до конструкторских оружейных, лучше и глубже многих частных профессионалов. Он мог мгновенно выявить суть вопроса. И это позволяло Сталину принимать верные решения — после обсуждения с профессионалами, конечно, — в самых разных сферах жизни и деятельности людей.

Он мог поддержать конструктора артиллерийской техники Грабина и танкиста Кошкина, он мог снять лишние башни с макета тяжелого танка «KB», делать абсолютно точные предложения по улучшению художественных фильмов, видеть новый облик Москвы, украшенной высотными зданиями…

Он умел принимать верные полководческие решения и блестяще проводить дипломатические переговоры, а при этом умел внимательно относиться к нуждам ученых и промышленников…

Он был гением, и, не признавая это, историк отрицает историческую истину и отсекает ее от общественного сознания.