Сергей Кремлев - Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Конечно, до революции подлинную фамилию Сталина крепче всего помнили в Охранном отделении, а в партии были больше в ходу псевдонимы. «Кобу» знали также как «Ивановича», «Василия», «Васильева» (последний псевдоним «воскрес» в годы Великой Отечественной войны как кодовое имя Сталина в его фронтовой переписке).

Но чтобы уж так решительно не помнить, что «Коба» — это на самом деле Иосиф Джугашвили?

Странно?..

Да не очень.

С одной стороны, этот неожиданный сюжет лишний раз доказывает, вообще-то, высшую партийную квалификацию Сталина! Профессиональный революционер — по необходимости прежде всего нелегал, а у нелегала нет имени, у него — десятки имен.

Но с другой стороны…

Что ж, с другой стороны, этот сюжет, как ни крути, показывает, что с 1913 года Сталин все же не «сидел» в голове у Ленина так уж повседневно — как, например, тот же Зиновьев или старый партиец Карпинский-Минин (1880–1965), которому Ленин в августе 1915 года писал: «,Письмо Ольги (С,Н, Равич, — С.К.) получил, Коба прислал привет и сообщение, что здоров…»

Однако уже в начале ноября 1915 года Ленин просит того же Карпинского: «…Большая просьба: узнайте (от Степко или Михи и т. п.) фамилию «Кобы» (Иосиф Дж?? мы забыли), Очень важно!!»

«Степко» — это кавказский большевик с 1903 года Н.Д. Кикнадзе (1885–1951), «Миха» — член РСДРП с 1898 года кавказский большевик М.Г. Цхакая (1865–1950). Первый с 1906 года, второй — с 1907 по 1917 год находились в эмиграции, Оба Сталина знали по Кавказу прекрасно — еще с революционной юности, И справку, конечно, дать могли.

При этом, даже после восьми лет общения и совместной работы в эмиграции, Ленин пишет об обоих, называя по партийным псевдонимам, а не по фамилиям.

Характерная деталь!

Дореволюционная коллизия с забытой Лениным фамилией Сталина говорит о том, что Сталин, оставаясь для Ленина «чудесным грузином», не был, после ареста и высылки в Сибирь, соратником Ленина по текущей борьбе, Ленин был в Женеве, Сталин — в Курейке, Тут много не посотрудничаешь…

Так что линия «Ленин — Сталин» полностью оформилась и окрепла только после победы Октября.

Зато уж — прочно и неразрывно!

Именно Октябрь и последовавший за ним период новейшей истории России позволили говорить о Сталине не только как о выдающемся ленинском соратнике, но и как о наиболее великом и последовательном продолжателе дела Ленина…

ДЛЯ ВСЕХлидеров большевизма, ставших с 25 октября (7 ноября) 1917 года руководителями России, два последних месяца 1917 года и первые два месяца нового, 1918 года были не просто напряженными, но и неповторимыми.

Неповторимыми в том смысле, что это были их первые месяцы в новом их общественном качестве — в роли высших государственных управленцев. Теперь уже не было нужды критиковать власть — они сами были властью! И теперь надо было не речами, а делами — ежедневными решениями, распоряжениями, приказами, декретами, постановлениями и т. п, — доказывать окружающим свою компетентность и способность управлять обществом и государством.

«Сто дней» Сталина, как и вообще «Сто дней» большевиков, начались 7 ноября 1917 года и истекли к середине февраля 1918 года — как раз ко времени первого жестокого кризиса молодой советской власти, когда срыв Троцким мирных переговоров в Брест-Литовске поставил РСФСР на грань гибели.

И все эти «Сто дней» слились для Ленина и Сталина — без особых преувеличений — в один бесконечный день.

«Сто дней» Наполеона окончились его крахом, «Сто дней» Ленина и Сталина окончились кризисом, из которого новые вожди России вышли — при всей отчаянности их положения — окрепшими и усилившимися.

Первый опыт был получен, осмыслен и усвоен, а первые «блины» оказались не таким уж и «комом».

2 (15) ноября 1917 года Сталин выступил в прениях на совещании представителей политических партий, рабочих Путиловского завода и Центрального исполнительного комитета Всероссийского железнодорожного союза (Викжель).

Очевидно, это было его первое публичное выступление после Октябрьской революции — в качестве одного из руководителей нового правительства, И что интересно! Новой власти уже неделя, а Сталин держит публичную речь первый раз за неделю. Уже одно это говорит многое об уровне его тогдашней загруженности. Троцкий, я думаю, публично «отметился» за эту неделю не раз и в самых разных аудиториях, а Сталин был по горло занят оперативными вопросами.

Спору нет — время было такое, что Слово (не пылкие речи, а толковое деловое слово) тоже было Делом. Однако в сталинской послеоктябрьской биохронике за 1917 год отмечена, кроме названной выше, лишь еще одна публичная речь — 14 (27) ноября на съезде финляндской социал-демократической рабочей партии в Гельсингфорсе (Хельсинки).

Зато там отмечены (даты даны по старому стилю) три выступления но заседаниях ВЦИК (6 ноября, 14 и 22 декабря); десять выступлений и докладов на заседаниях Совнаркома (16, 19, 20, 27 ноября; 2, 16, 18, 19, 24 и 27 декабря) и два выступления на заседаниях Военно-революционного комитета (31 октября, 22 ноября).

Это — лишь наиболее крупные не публичные, а деловые государственные деяния послеоктябрьского Сталина в конце 1917 года.

А сколько за то же время было решено текущих вопросов «в рабочем порядке», сколько было обменов мнениями, бесед!

Так, 1 (14) декабря 1917 года Сталин беседует с председателем Исполкома Всероссийского мусульманского совета о возвращении мусульманам «Священного корана Османа», 5 (18) декабря ведет переговоры с представителями Белоруссии, 27 и 28 декабря (по старому стилю) — с левыми делегатами казачьего войскового круга Донской области…

29 ноября (по старому стилю) 1917 года ЦК партии создает Бюро ЦК, в которое входят Ленин, Свердлов, Сталин и Троцкий. Первые три — признанные мастера конкретного дела и организации. Четвертый — признанный мастер речей и «теорий».

Так кто составлял подлинную высшую деловую«головку» большевиков в их «Сто дней»?

Чтобы понять характер и наполнение повседневной жизни Сталина после Октября 1917 года, полезно познакомиться с более чем убедительной, на мой взгляд, следующей статистикой…

Дооктябрьские работы Сталина 1917 года, вошедшие в его прижизненное собрание сочинений, — это несколько десятков статей, а также ряд речей и выступлений. Все это занимает в «Сочинениях» третий том, где опубликовано 78 (семьдесят восемь) работ.

А в четвертом томе «Сочинений» опубликовано всего 5 (пять) послеоктябрьских работ Сталина 1917 года, две из которых — это речи, а одна — газетный отчет о докладе Сталина на заседании ВЦИК 22 декабря 1917 года по вопросу о независимости Финляндии.