Максим Калашников - Глобальный Смутокризис

Но расейские «реформаторы» – только психологические клоны западных монетаристов-ультралибералов. Птенцов знаменитой чикагской школы Мильтона Фридмана. И что на самом деле суть их практики – вызывание катастроф и использование их ради устроения людоедского, идиотского ультракапитализма. Они создали основу для подъема Античеловечества-корпоратократии, они породили мир всевластия корпораций и создания нового рабовладения. И они готовы пойти на любые разрушения и катастрофы ради строительства своего варианта «светлого будущего». Ибо перед нами – фанатики-фундаменталисты. Изуверы и садисты. Наблюдая за рассейскими «реформаторами», ты как бы видишь их западно-глобальных сородичей, ибо они – психологически-ментально индентичны. И для тех, и для других мы, простые люди, – всего лишь презренная биомасса, слой «пролов». С нами можно делать все что угодно – ибо мы не можем объединиться и восстать. Они считают, что мозги массы уже достаточно промыты, что она – раса дураков, которую можно легко обманывать, при этом используя нас как расходный материал в великих комбинациях. Мы для них – недочеловеки, а единственными полноправными людьми эти господа считают только себя и себе подобных.

Они искренне рады всевозможным катастрофам. Они готовы использовать их, а если надо – и вызывать. Потому что именно катастрофы расчищают им «строительные площадки» для воплощения рыночных антиутопий. По сути дела, можно говорить о настоящем «капитализме катастроф» – как это делает умная американка Наоми Кляйн, выпустившая книгу-расследование «Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф» (2007).

Скажем более того: именно катастрофы, шок и потрясения станут не только поводами, но и рабочими инструментами для создания вершины античеловеческого, корпоратократического общества – нового глобофашистского рабовладения. Для демонтажа капитализма и строительства вместо него кастовой олигархической системы. Хотя эти люди называют себя и либералами, и консерваторами (неоконсерваторами), на самом деле они – радикально-капиталистические революционеры. И мы увидим их деятельность во всей красе во время разгорающегося ныне Мегакризиса. Они еще отметятся и «мировыми пожарами», и миллионными жертвоприношениями. О, читатель! Мы еще увидим аналоги и 1917 года, и мировых войн ХХ столетия. Век-то новый еще только в самом начале. Кто же в 1909-м мог сказать, какие жертвы последуют дальше?

Сегодняшнее человечество как-то забыло о том, что впервые в мире «радикальные рыночные реформы» по лекалам ультралиберальных экономистов (чикагской школы Фридмана) были опробованы на практике отнюдь не в Великобритании при Тэтчер и не в США времен Рейгана. Они шли лишь вторыми. А сначала «шоковая терапия» пошла в ход в Чили после свержения правительства Сальвадора Альенде в 1973 году. Именно там, при диктатуре генерала Аугусто Пиночета, и был поставлен радикально-капиталистический эксперимент, позже в той или иной степени повторенный и в США, и в Европе, и на развалинах СССР, и в Китае.

Так вот: для осуществления шоково-капиталистической терапии (всеобщая приватизация, сокращение государственных и социальных расходов, полная свобода цен и полное развязывание рук для корпораций) в десятимиллионной Чили пришлось методами тайной полиции уничтожить физически 30 тысяч оппозиционеров – интеллектуалов, активистов народных партий, профсоюзных деятелей, журналистов. Любой протест жестоко подавлялся. Люди просто исчезали: их тайно хватали, пытали – а потом сбрасывали с вертолетов в океан.

Тридцать тысяч явно убитых на 10 миллионов населения! Если перенести тот же процент на реалии 140-миллионнной РФ, то это как если бы ее МВД и ФСБ (ФСК) тайно расстреляли бы 420 тысяч человек. (Впрочем, радикально-рыночные реформы и так сократили население РФ в 1992–2008 годах на 12 млн., а на Украине – на 7 млн. человек.) А ведь мы еще не считаем тех, кого в Чили не убили, а просто бросили за решетку, кого шоковая терапия свела в могилы косвенно – нищетой и безнадегой. Мы еще не учитываем тех, кто умер, скажем, из-за невозможности оплатить лечение. Или тех, кто сгорел от болезни нищеты – туберкулеза. Тут, говорят, тоже счет идет на десятки тысяч. Если же посчитать, то получится, что строительство ультракапитализма обойдется любой стране в уничтожение 5–10 % населения. А уж торжество «посткапиталистического» кастового строя – и того больше. Тут «лишними» окажутся уже до 80 % населения.

И вы еще Сталина поносите, козлы? Да ваши шоково-рыночные «реформы» скрытно косят людей в намного больших масштабах и куда эффективнее! «Врассыпную», в миллионах квартирок, незримо для мира, погибает людей больше, чем в ГУЛАГе.

Нынешние демонтировщики капитализма уже имеют опыт установления кровавых тоталитарных режимов, друзья. Они успели обкатать их модели в Латинской Америке. Так что если разразятся и чудовищные мегатеракты и «многоцелевая» мировая война – серия конфликтов в Евразии с ядерными «грибками», то диктатуры даже на Западе ждать себя не заставят. Новый – и вполне капиталистический! – тоталитаризм призван сохранить власть нвынешней денежной «элиты».

На очереди – потрясающие по размаху катастрофы всех видов. Катастрофы, что так милы сердцу античеловеков…

Наверное, первым доведенным до конца опытом использования катастрофы для строительства «прекрасного нового мира» стала Вторая мировая. Десятки миллионов убитых, ковровые бомбардировки, этнические чистки – и вот благодаря этому возник мир со свободой торговлей, транснациональными корпорациями, долларовой системой. Впрочем, разрушение СССР еще с миллионами жертв также расчистило площадку для создания глобализованного «постиндустриализма».

И радикально-капиталистические революционеры шибко полюбили катастрофы. В самом деле, они уничтожают старую промышленность и старые общественные отношения, они повергают огромные массы населения в шок и психологический ступор. А что еще нужно для «свободы творчества»? На расчищенной взрывами поверхности можно создавать все что угодно. С 1973 года, как пишет Наоми Кляйн в своей книге, начались три с лишним десятилетия опустошения и перекройки мира.

Это прослеживается даже в таких «мелочах», как использование стихийных бедствий. Удар цунами в декабре 2004 года по побережью Цейлона-Шри Ланки привел к радикальным преобразованиям. Бедные рыбацкие поселки по побережью исчезли, а вместо них поднялись курортные комплексы. При этом бывшие рыбаки оказались выброшенными без средств к существованию в городские трущобы. А затопление Нового Орлеана в 2005-м? Оно стало поводом для создания на месте разрушенного старого города города нового – более компактного и образцово-капиталистического. Больше не будет кварталов муниципально-социального жилья, населенного бедными. Радикально сократилась система государственных школ (уменьшение со 123 до 4): теперь в городе множатся частные школы (увеличение их числа с 7 до 31), где бедные вынуждены учиться, получая от государства ваучеры, что гарантируют хозяевам частных школ поступление казенных денег за обучение детей. Правда, государство платит намного меньше, чем стоимость годового обучения в приватной школе. Но зачем бедным образование? Да и численность учителей уменьшилась: большинство (4700 душ) просто уволили, а часть взяли на работу в частные школы, но с уменьшенной по сравнению с «допотопными» временами зарплатами. Ух ты! Какая реформа образования. Захлебываясь соплями от восторга, деятели Американского института предпринимательства (AEI, «мозговой трест» ультралибералов-неоконсерваторов) в 2006 году заявил, что «ураган «Катрина» за один день совершил то… чего долгие годы не могли сделать реформаторы школьной системы в Луизиане» (Н. Кляйн. Доктрина шока. – М.: «Добрая книга», 2009, с. 18).