Максим Калашников - Глобальный Смутокризис

В 1982 году президент Центробанка Аргентины Доминго Кавальо объявил о том, что государство принимает на себя долги компаний, которые своими безудержными займами и мотовством довели себя до грани банкротства. Всего – от 15 до 20 миллиардов долларов. То есть была провернута та же операция, каковую в 2008 году провернут власти США и РФ, оказав государственную помощь корпорациям, что практически разорились из-за некомпетентного управления. В РФ, как вы помните, власти стали помогать придворным компаниям и банкам расплачиваться с иностранными заимодавцами. Как видите, учились они у Кавальо. Этого аргентинца после расеянского дефолта 1998 года даже привозили в Москву – чтобы опытом делился. Вся пресса тогда по этому поводу восторгалась. Как видите – уроки даром не пропали. К 2008 году путинщина ввергла РФ в 500-миллиардные внешние долги – долги корпораций перед западными кредиторами. И фактически за счет государства отдала огромные деньги за эти долги…

Интересно, а переймет путе-медведевская власть еще и аргентинские – 1970-х годов – методы борьбы с оппозицией?

Кстати, среди корпораций, спасенных Кавальо за счет народа в 1982-м, были и «Форд Мотор Аргентина», и «Чейз Манхэттен», и «Ситибэнк», и «Ай Би Эм», и «Мерседес Бенц» (естественно, речь идет о филиалах этих структур в Аргентине). Смешно: список этих имен – практически такой же, как и перечень тех корпораций, что в 2008 году спасали от кризиса администрации Буша-юниора и Барака Обамы.

Да, люди в Аргентине исчезали, народ погряз в нищете. Зато было очень сладко иностранным корпорациям. «Форд Моторс» в лице дочерней аргентинской компании откровенно сотрудничал с хунтой, за что последняя очистила заводы корпорации от профсоюзов, ввела на предприятия войсковые части. На заводах создали специальные камеры пыток для строптивых. Услугами генералов по борьбе с профсоюзами пользовалась и компании «Мерседес-Бенц», «Крайслер» и «Фиат-Конкорд». Все это делалось ради «динамизации статичной экономики», погрязшей-де в государственном попечительстве.

Динамизировали… Долг Аргентины к 1989 году достиг уже 65 миллиардов долларов, совершенно обескровливая страну. От когда-то вполне успешной страны Южного конуса остались одни воспоминания. Да, дорого обошлась аргентинцам политика ультралиберальных «рыночных реформ». Когда хунта в 1983 году уступила власть избранному президенту Альфонсину, тот тоже продолжил «фридманизацию». И допрыгался до чудовищной гиперинфляции (1989 год – 203 % в месяц) и до голодных бунтов.

Все прочие демократически избранные президенты Аргентины шли в русле ультралиберальных реформ, открещиваясь от перонизма. Они послушно выполняли рецепты чикагской школы Фридмана: приватизировали то, что не приватизировала хунта, сокращали социальные расходы и либерализовали рынки, снижая при этом налоги. И – брали все новые и новые займы. В итоге Аргентина в 2001 году пережила страшный дефолт, суперинфляцию и катастрофическое падение производства. Оправиться от этого удара она не может и до сих пор.

Интересно: если считать правление Перона провальной с экономической точки зрения – то как тогда расценивать итоги либерально-ультрарыночных реформ его противников? Как крутое пикирование на гиперзвуковой скорости?

Однако аргентинский «ультракапиталистический эксперимент» 1976–2001 годов показал все тенденции грядущего посткапиталистического кастового рабовладения. Здесь проступили основные черты КГ – корпораций-государств.

Прежде всего то, что государственная власть превратилась в инструмент самой наглой наживы для «элиты», в «приватизированное государство». Власть стала срастаться с собственностью – как в нынешней РФ. При этом государство превратилось в инструмент буквально колониального грабежа своих простых граждан, «элита» повела себя подобно завоевателям-колонизаторам, подобно отдельной привилегированной нации.

Эксперимент показал, что применение механизма тайных репрессий и террора может надолго оттянуть революционные выступления масс.

Он же продемонстрировал: по доброй воле люди никогда не станут голосовать за тех, кто проводит радикально-рыночные (монетаристские, ультралиберальные) «реформы». Для этого нужно ввергать народ в шок и диктатуру.

Еще раз подтвердился тезис о том, что ультралиберализм означает только одно: на смену созиданию и развитию идет застой и вечное перераспределение собственности. Погоня за наживой разрушает науку и научно-промышленные комплексы.

То, что было в Аргентине, в ходе нынешнего Мегакризиса будет повторяться на новом уровне – и в гораздо большем размахе. Строительство кастового глобофашизма – строя господства богатых над бедными – потребует и шоковых кризисов, и диктатур, и террора-репрессий.

Ибо Аргентина была не единственным экспериментом такого рода. Параллельно был проведен и ультракапиталистический опыт и в Чили.

11 сентября 1973 года военный переворот в Чили, свергнув правительство Сальвадора Альенде, возвел на трон кровавую диктатуру генерала Аугусто Пиночета. С самого начала идеологами переврота стали латиноамериканские ученики Фридмана – ульралиберальные «чикагские мальчики». В момент переворота уже была готова 500-страничная программа перехода страны к неограниченному «рынку» – так называемый «Кирпич». И все последующие годы Пиночет пытался реализовать рецепты Фридмана, опередив Тэтчер и Рейгана.

А дело было так: Чили, двигаясь по пути смешанной экономики с сильным государственным вмешательством, достигла внушительного уровня благосостояния. Однако доходность главных статей чилийского экспорта – селитры и меди – стала падать. Но дальше надо было решать: как жить дальше? Народ решил, что нужно попробовать совершить ненасильственные социал-демократические преобразования, выбрав в 1970 году. Сальвадора Альенде. Он шел во главе блока из Соцпартии, социал-демократов, Радикальной партии (мелкие буржуа), партии «Независимое народное действие» (интеллигенция и малый бизнес) и компартии Чили. Они решили осуществить не ультралиберальную, а социал-демократическую программу развития по пути импортозамещающей экономики. Вот что пишет по этому поводу уважаемый мною экономист и философ Леонид Пайдиев:

«Суть импортозамещения в том, что внутренний рынок защищается от внешней конкуренции, там постепенно развиваются и крепнут мощные производства. Выгода в том, что в государстве остается заработная плата, налоги, прибыль, амортизация, оплата услуг инфраструктурных отраслей. Попросту выгоду, которую экономика получает согласно «Рикардианскому парадоксу», уменьшают на величину ВВП, создаваемого на закрываемых производствах. Если при таком сравнении выгод нет, то проще развивать импортозамещающее производство под защитой запретительных пошлин.