М Бахтин - Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса

Важно, что этот смеховой мир постоянно открыт для новых взаимодействий. Обычное традиционное понятие о целом и элементе целого, получающем только в целом свой смысл, здесь приходится пересмотреть и взять несколько глубже. Дело в том, что каждый такой элемент является одновременно представителем какого-нибудь другого целого (например, народной культуры), в котором он прежде всего и получает свой смысл. Цельность гоголевского мира, таким образом, является принципиально не замкнутой, не самоудовлетворенной.

Только благодаря народной культуре современность Гоголя приобщается к "большому времени".

Она придает глубину и связь карнавализованным образам коллективов: Невскому проспекту, чиновничеству, канцелярии, департаменту (начало "Шинели", ругательство - "департамент подлостей и вздоров" и т.п.). В ней единственно понятны веселая гибель, веселые смерти у Гоголя - Бульба, потерявший люльку, веселый героизм, преображение умирающего Акакия Акакиевича (предсмертный бред с ругательствами и бунтом), его загробные похождения. Карнавализованные коллективы, в сущности, изъяты народным смехом из "настоящей", "серьезной", "должной" жизни. Нет точки зрения серьезности, противопоставленной смеху. Смех - "единственный положительный герой".

Гротеск у Гоголя есть, следовательно, не простое нарушение нормы, а отрицание всяких абстрактных, неподвижных норм, претендующих на абсолютность и вечность. Он отрицает очевидность и мир "само собой разумеющегося" ради неожиданности и непредвидимости правды. Он как бы говорит, что добра надо ждать не от устойчивого и привычного, а от "чуда". В нем заключена народная обновляющая, жизнеутверждающая идея.

Скупка мертвых душ и разные реакции на предложения Чичикова также открывают в этом смысле свою принадлежность к народным представлениям о связи жизни и смерти, к их карнавализованному осмеянию. Здесь также присутствует элемент карнавальной игры со смертью и границами жизни и смерти (например, в рассуждениях Собакевича о том, что в живых мало проку, страх Коробочки перед мертвецами и поговорка "мертвым телом хоть забор подпирай" и т.д.). Карнавальная игра в столкновении ничтожного и серьезного, страшного; карнавально обыгрываются представления о бесконечности и вечности (бесконечные тяжбы, бесконечные нелепости и т.п.). Так и путешествие Чичикова незавершимо.

В этой перспективе точнее видятся нам и сопоставления с реальными образами и сюжетами крепостнического строя (продажа и покупка людей). Эти образы и сюжеты кончаются вместе с концом крепостного строя. Образы и сюжетные ситуации Гоголя бессмертны, они - в большом времени. Явление, принадлежащее малому времени, может быть чисто отрицательным, только ненавистным, но в большом времени оно амбивалентно и всегда любо, как причастное бытию. Из той плоскости, где их можно только уничтожить, только ненавидеть или только принимать, где их уже нет, все эти плюшкины, собакевичи и проч. перешли в плоскость, где они остаются вечно, где они показаны со всей причастностью вечно становящемуся, но не умирающему бытию.

Смеющийся сатирик не бывает веселым. В пределе он хмур и мрачен. У Гоголя же смех побеждает все. В частности, он создает своего рода катарсис пошлости.

Проблема гоголевского смеха может быть правильно поставлена и решена только на основе изучения народной смеховой культуры.

1940, 1970

1 Michelet J., Histoire de France, v. X, p. 355. "3олотая ветвь" пророческая золотая ветвь, врученная Сибиллой Энею.

2 См. очень интересные анализы смеховых дублеров и соображения по этому вопросу в книге Е.М.Мелетинского "Происхождение героического эпоса", М. 1963 (в частности, на стр. 55 - 58); в книге даются и библиографические указания.

3 Аналогично обстояло дело и в Древнем Риме, где на смеховую литературу распространялись вольности сатурналий, с которыми она была организационно связана.

4 Эти диалоги Соломона с Маркольфом очень близки по своему снижающему и приземляющему характеру ко многим диалогам Дон-Кихота с Санчо.

5 См. об этих терракотовых изображениях беременных старух Reich H. Der Mimus. Ein literar-entwicklungsgeschichtlicher Versuch, Berlin, 1903, S. 507 - 508. Он понял их поверхностно, в духе натурализма.

6 Много ценного материала о гротескных мотивах в искусстве средневековья дается в обширной работе Male E., L'art religieux du XIIe siecle, du XIIIe et de la fin du Moyens Ages en France, первый том, 1902, второй том, 1908, третий том, 1922.

7 Но не античности вообще; в древней дорической комедии, в сатировой драме, в формах сицилийской комики, у Аристофана, в мимах и ателланах мы находим аналогичную (гротескную) концепцию; мы находим ее также у Гиппократа, у Галена, у Плиния, в литературе "застольных бесед" - у Афинея, Плутарха, Макробия и в ряде других произведений неклассической античности.

8 Интересный материал и очень ценные наблюдения по античному и - отчасти - средневековому и ренессансному гротеску содержатся в Книге А.Дитериха "Пульчинелла. Помпейская стенная живопись и римские сатировы драмы", Лейпциг, 1897 (Dieterich A., Pullcinella. Pompeyanische Wandbilder und romische Satyrspiele, Leipzig). Сам автор, однако, термином "гротеск" не пользуется. Книга Дитериха во многом до сих пор еще не устарела.

9 Приведем здесь еще прекрасное определение гротеска, данное Л.Е.Пинским: "Жизнь проходит в гротеске по всем ступеням - от низших, инертных и примитивных, до высших, самых подвижных и одухотворенных, - в этой гирлянде разнообразных форм свидетельствуя о своем единстве. Сближая далекое, сочетая взаимоисключающее, нарушая привычные представления, гротеск в искусстве родствен парадоксу в логике. С первого взгляда гротеск только остроумен и забавен, но он таит большие возможности" (см. Пинский Л.Е. Реализм эпохи Возрождения, Гослитиздат, М., 1961, с. 119 - 120).

10 Книга Флёгеля в несколько переработанном и расширенном виде была переиздана в 1862 г. Ebeling Fr.W. Flogel's Geschichte des Grotesk-Komischen, Leipzig, 1862. В этой обработке Эбелинга она выдержала пять изданий. В последующем все ссылки на эту книгу мы делаем по первому изданию Эбелинга. В 1914 г. вышло новое издание Флёгеля в обработке Макса Брауера (Max Brauer).

11 "Nachtwachen", 1804 (см. изд. R.Steinert'a "Nachtwachen des Bonawentura", Leipzig, 1917).

12 Мы говорим здесь о маске и ее значениях уже в условиях народно-праздничной культуры античности и средневековья и не касаемся ее более древних культовых значений.

13 Точнее: народный гротеск отражает самый момент смены мрака светом, ночи утром, зимы весной.

14 У самого Жан-Поля как писателя много в высшей степени характерных для романтического гротеска образов, в особенности в его "снах" и "видениях" (см. изданное Р.Бенцем собрание произведений этого жанра: Benz R., Jean Paul, Traume und Visionen, Munchen, 1954). Здесь много ярких образцов ночного и могильного гротеска.

15 Книга В.Кайзера была переиздана (посмертно) в 1960 - 1961 гг. в серии "Rowohlts deutsche Enzuklopadie". В дальнейшем страницы книги будут нами указываться по этому изданию.