Эмманюэль Тодд - После империи. Pax Americana – начало конца

Таблица 10

Детская смертность и продолжительность жизни мужчин в России

Динамика показателей детской смертности позволяет нам проследить драматическое положение в посткоммунистические годы. С 17,6 на 1000 родившихся детей в 1990 году детская смертность повысилась к 1993 году до 20,3. Затем она вновь снизилась до 16,5 в 1998 году и увеличилась всего до 16,9 в 1999 году. Однако разнообразие территорий Российской Федерации не позволяет рассматривать этот последний показатель как статистически достоверный для зоны активной жизнедеятельности России. Две последние цифры, которые выглядят далеко не блестяще для развитых стран, тем не менее, являются самыми низкими показателями детской смертности, зарегистрированными за всю российскую историю.

Наиболее тревожным демографическим параметром, последствия которого очевидны, является резкое падение рождаемости. По имеющимся данным, число детей на одну женщину в России в 2001 году составляло 1,2. Оно находилось на таком же уровне в Белоруссии и на еще более низком уровне (1,1) в Украине. Такая рождаемость, несмотря на видимость, не может, однако, рассматриваться как особая культурная специфика бывшего советского пространства, поскольку эти очень низкие показатели близки к соответствующим показателям стран Центральной и Южной Европы. Напомним, что в Испании рождаемость составляет 1,2, в Италии, Германии и Греции — 1,3 ребенка на одну женщину.

Учитывая высокий уровень смертности, эта низкая рождаемость в России приведет, очевидно, к значительному сокращению численности населения, на что указывают весьма тревожные среднесрочные оценки. С 2001 по 2025 год численность населения России должна будет понизиться с 144 млн. до 137 млн. человек, Украины — с 49 млн. до 45 млн. человек. Эти прогнозы зависят, конечно, от сохранения абсолютно неблагоприятных социально-экономических условий. Однако и этой сфере ситуация меняется, и даже более того, эволюционирует в обратном направлении.

С 1999 года экономика России вновь стала расти. На смену падению валового национального продукта (-4,9% еще в 1998 году) наконец пришло оживление экономики: темпы экономического роста составили 5,4% в 1999 году, 8,3% — в 2000 году и 5,5% — в 2001 году. Этот подъем экономики стал не только результатом роста экспорта нефти и газа — ключевого сектора российской экономики при любых обстоятельствах. Темпы роста промышленности в 1999 и 2000 годах оценивались в 11-12%. Особенно значительными они были в машиностроении, химической, нефтехимической, целлюлозно-бумажной промышленности. Но заметным был и подъем легкой промышленности. Россия наконец в сфере экономики выходит из полосы неудач. Ее нельзя больше рассматривать как страну, находящуюся на грани гибели. Процесс демонетаризации экономики — перехода к экономике, основанной на натуральном обмене, — прекратился, и можно, напротив, говорить о ее ремонетаризации. Государство, которое, казалось, улетучилось, вновь стало активным действующим лицом в общественной жизни; этот феномен можно измерить самым простым и самым фундаментальным образом — восстановившейся способностью государства получать часть национального богатства. Доходы государства возросли с 8,9% ВНП в 1998 году до 12,6% в 1999 году и 16,0% в 2000 году. Профицит бюджета составил в 2000 году 2,3% ВНП (OECD. — Economic Surveys: 2001-2002 (Russian Federation). — Vol. 2002/5).

Необходимое для внутреннего равновесия российского общества возвращение государства к активной роли в экономике имеет два последствия в международном плане. Россия может вновь вести себя как надежный финансовый партнер, поскольку она без особых проблем обеспечивает погашение своего внешнего долга. Более того, столкнувшись с непредсказуемым и агрессивным поведением США, она смогла начать восстановление минимального военного потенциала: в 1998 году расходы на оборону составляли только 1,7% ВНП, но к 1999 году они возросли до 2,4% ВНП, а к 2000 году — до 2,7%. Конечно, было бы рискованным утверждать, что Россия решила все свои проблемы или даже только наиболее важные из них. Но очевидно, что эра Путина — это эра стабилизации общественной жизни России и начала решения ее экономических проблем.

Жестокая и бестолковая попытка либерализации экономики в 1990-1997 годах, проводившаяся с помощью американских советников, привела страну к краху. В этом плане мы можем согласиться с диагнозом Гилпина, который полагает, что сокращение роли государства в экономике в значительной степени стало причиной общественной и экономической анархии в России в переходный период (Gilpin J. Op. cit. — P. 333-339). КНР избежала подобного катастрофического положения, сохранив авторитарное государство и поставив его в центр процесса либерализации экономики.

Вопрос экономического роста — не единственный вопрос, который влияет на будущее России. Другая главная неизвестная величина — это судьба политической системы, в отношении которой пока нельзя утверждать, что она будет демократической и либеральной. Западные средства массовой информации, как аудиовизуальные, так и печатные, день за днем твердят нам, что в стране Владимира Путина прессу ставят под контроль государства. Телевизионные каналы, газеты в России, по их утверждению, приводятся к повиновению, хотя западные СМИ все-таки иногда признают, что речь идет о том, чтобы сломить могущество олигархов, сформировавшихся в условиях псевдолиберальной анархии 1990— 2000 годов, а не о том, чтобы уничтожить свободу информации. В конце концов, еще совсем недавно во Франции государство обладало монополией на телевещание, которая оспаривалась и была ликвидирована. Однако ни один здравомыслящий человек не охарактеризовал бы Францию времен де Голля как страну, идущую к тоталитаризму.

В России есть президент, сильный, избранный в результате всеобщих выборов, есть парламент, менее сильный, но тоже избранный в результате всеобщего голосования. Существуют также несколько политических партий, финансируемых скорее государством, как и во Франции, чем крупнейшими компаниями, как в Америке. Можно выделить три ведущие силы: коммунистическую партию, правящий центр и либеральные правые силы. Подобно японской демократии, демократия в России не приняла форму политической системы чередования правящих партий, как в англосаксонских странах или во Франции. Если эта система стабилизируется, мы сможем сказать, что она представляет собой возможную форму адаптации демократии к антропологическим традициям общины.

Российская демократия, конечно, сейчас находится в той фазе, кода она ставится под контроль центрального государства, фазе, необходимой после анархии 1990-2000 годов. Правительство Путина ведет в Чечне, на границах Российской Федерации, грязную войну, методы которой можно осуждать. Но необходимо также признать, учитывая наличие многочисленных национальных меньшинств на всем пространстве Российской Федерации, что запретить российскому государству привести к повиновению Чечню — означает требовать окончательного распада России. Активная деятельность ЦРУ на Кавказе в течение последних 10 лет, размещение американских военных советников в Грузии придают конфликту в Чечне международные масштабы. Там происходит столкновение России и Америки, и обе державы должны будут в равной степени разделить моральную ответственность за человеческие жертвы.