Ханнес Ростам - …Ваш маньяк, Томас Квик

Теперь факсимильный аппарат выплевывал результаты умственного напряжения Кристианссона. Тот факт, что я задним числом имел возможность ознакомиться с этим документом, стал результатом невероятной находки.

Стюре Бергваль по натуре хомяк и за все эти годы собрал впечатляющее количество документов, которые хранятся на складе в подвале Сэтерской больницы. После каждого посещения своего склада он извлекает на свет божий потрясающие документы, дающие представление о следствии по «его» убийствам, — и в один прекрасный день он радостно рассказывает мне, что нашел этот факс.

Произведение слишком объемисто, чтобы приводить его целиком, но при этом содержание его совершенно невероятно, чтобы можно было достоверно его пересказать. Поэтому я привожу здесь выдержки из указаний Кристианссона, затрагивающие разные области. Вначале — подробные инструкции, которые можно воспринять как оскорбление следователей:

«Для того чтобы выезд на место и приближение к тому месту/тем местам, где погребена Тереза, произошли оптимальным образом, необходимы два условия.

Первое: отношение Томаса Квика: „Я смогу или, может быть, не смогу, посмотрим…“ […]

Второе: мы должны максимально упростить выезд. Мы поедем из Сэтерской больницы прямо к тайнику в Норвегии. ТК сам приведет нас туда, а мы будем в принципе только поддерживать его (в том числе снимать ощущение одиночества, которое он может испытывать во время этого процесса).

Для создания оптимальных условий важны мелкие детали: тщательно подготовьте одежду и прочее оборудование. С собой в поездку надо взять: кофе, воду/лимонад, бутерброды, шоколад (сладости) и сигареты».

Чтобы следователи все поняли, Кристианссон описал «предполагаемую последовательность событий в день выезда ТК на место»:

«Отъезд из больницы Сэтера как можно раньше утром. Попросите ТК сесть в машину. „Сейчас мы уезжаем“. Отношение ТК: „Будь как будет“. Он идет и садится в машину, и мы едем, не принимая никаких решений и не обсуждая то, что потом будет происходить. […]

Можно взять с собой плеер как средство для расслабления.

Когда мы переедем норвежскую границу, надо начинать активировать ТК. „Мы проехали норвежскую границу. Алло! Проснись!“ Попросите ТК снять наушник плеера».

По пути к «тайнику» Кристианссон призывает, чтобы Квик выбирал дорогу сам, без наводящих вопросов. Если он говорит «вправо», хотя Сеппо Пенттинен знает, что надо влево, его не следует исправлять.

Если Квик говорит: «Остановите машину, здесь мы выходим», важно следовать его указаниям и с уважением относиться к тому, что именно Квик решает, где остановиться и где дать задний ход.

Кристианссон предполагает, что, когда они пойдут пешком, Квик, вероятно, «начнет потеть, испытывать страх и замедлять шаг».

В этом случае может потребоваться мягкое принуждение. Физическое подталкивание в мягкой форме. Это принципиально важное обстоятельство — чисто физически преодолеть порог страха. Сеппо или Анна могут подгонять.

Мнемоэксперт рекомендует, чтобы Квик в поездке имел свободный доступ к наркотическим препаратам, и добавляет, что не следует забывать и сильнодействующие.

«Лекарство ксанол (?) в той дозе, которую ТК будет определять сам. А также медицинская готовность на случай, если ТК окажется эмоционально не в состоянии показать тайник. Например, геминиврин (?), если реакция окажется слишком сильной».

Рекомендации профессора Кристианссона по поводу «ксанола» и «геминиврина», похоже, не опираются на глубокие фармакологические знания (названия обоих лекарств написаны с ошибкой), а являются выражением пожеланий самого Квика.

— Я наверняка сказал ему, чтобы они не усложняли все это дело с ксанором, а давали бы мне столько, сколько мне нужно, — говорит Стюре. — Геминеврин — очень сильный и быстродействующий препарат. Эффект примерно такой же, как если выпить залпом стакан водки. Одна медсестра здесь, в Сэтере, как раз недавно рассказала мне, что я обычно пел ей песни после того, как принимал геминеврин. Это то же самое, что быть немного под градусом.

Кристианссон пишет также, что все обстоятельства, мешающие ТК сосредоточиться на том месте, где находится Тереза, необходимо устранить. Полицейские вопросы о явлениях и развитии событий в момент убийства необходимо оставить для более поздних бесед. Ибо во время выезда на место 11 июня цель одна — найти тайник.

Одним из отвлекающих моментов, волнующих Свена-Оке, является интерес со стороны журналистов, и он требует серьезных мер по борьбе с этим.

«Противодействовать освещению в средствах массовой информации. Оградить всю территорию, включая охрану с воздуха. Осознание присутствия СМИ отрицательно действует на сосредоточение».

В отличие от других реконструкций с участием Квика, этот выезд в Эрьескуген не записывался на видео — в соответствии с инструкциями Свена-Оке Кристианссона.

«Если это возможно, не следует снимать на видео ТК по пути к тайнику, — пишет профессор. — Это будет мешать ему сосредоточиться на Терезе».

В своем сознании профессор видит предполагаемое развитие событий — Квик приближается к тайнику.

«Таким образом, если ТК дойдет до места, он мог бы сказать сам: „Теперь я открою могилу“ или „Не поможете ли вы мне открыть ее… поднимите это, чтобы я мог почувствовать“».

Кристианссон считает, что обидно было бы оказаться не в состоянии открыть могилу, если удалось до нее добраться. Поэтому он предлагает следующее:

«Могут понадобиться инструменты, чтобы вскрыть уплотнившуюся землю, — например, что-нибудь, чтобы снять слой земли, тот же ломик, лопата или нечто аналогичное. […]

Если ТК дойдет до тайника (могилы), ему необходимо предоставить краткое личное время. Следует дать ТК возможность обнажить тайник самому или поручить это кому-либо другому (если он захочет) и затем дать ТК чисто физически прикоснуться к костям — например, к ребрам. Очень важно уважать в нем это стремление, чтобы он не испытывал по этому поводу никакого стыда.

В этой ситуации мы не будем задавать ему вопросы „почему“».

В книге «В голове у серийного убийцы» («Норстедт», 2010 г.) Кристианссон пишет, что сохранившиеся отдельные части тела помогают серийному убийце «снова пережить радостные моменты в произошедшем», что они «создают интимность и вызывают сексуальное возбуждение». По словам Кристианссона, части тела жертвы могут «использоваться как объекты для онанизма или как сатанические символы».

Учитывая такой предполагаемый сценарий, предложенное оцепление леса Эрьескуген, включая охрану с воздуха, кажется вполне адекватной мерой.

Однако этот следственный эксперимент будет развиваться совсем не так, как представлял себе профессор.