Юлия Идлис - Рунет. Сотворенные кумиры

Никакие увещевания обращать внимание на теги и читать только те посты, которые лично ему интересны, на тролля не действуют.

5. При упоминании в этом ЖЖ любого бренда, товара, услуги, книги, фильма, исполнителя, альбома найдется тролль, который захочет порассуждать о заказном и проплаченном характере поста. Среди любителей обсоса этой темы есть интеллектуальная элита — люди, зрящие в корень. Они не опускаются до тупых и голословных обвинений в прямом подкупе, но готовы аргументированно объяснить, что с производителями той или иной продукции меня связывают близкие личные и деловые отношения, в силу которых мне выгодно пиарить именно их проекты.

Оптовый ответ всем этим глубоким аналитикам коррупции опубликован в этом ЖЖ под новый год, 30 декабря 2007.

http://dolboeb.livejournal.com/1120839.html

6. Если тролль встречает в этом ЖЖ утверждение, оспорить которое ему не под силу, а согласиться не позволяют убеждения (они у тролля всегда тверды, как лобная кость), то он немедля начинает упражняться в остроумии на тему моего юзернейма.

Троллю просто не приходит в голову, что обсуждение имени, фамилии или псевдонима оппонента в ответ на конкретное его утверждение (о том, например, что В. И. Ленин был болен сифилисом) — это крайняя форма слива.

Из журнала dolboeb, 27 января 2009

— Как ты справляешься с негативным отношением к себе в блогах? Когда, например, к тебе в ЖЖ приходят и пишут гадости.

— Ну, я же не Рустем Адагамов, которого можно вывести из себя анонимным комментом.

— А почему тебя этим нельзя вывести из себя?

— Я же с 1990 года в Fido. Для меня система публичного общения и публичной оценки моих действий и журналистики — это бренд на израильском и русском рынке с 1990 года. По поводу этого бренда каждый человек, говорящий по-русски в Израиле, имел свое мнение. А поскольку бренд был очень controversial, то и мнения были очень разные.

— Ты сейчас что за бренд имеешь в виду?

— «Антон Носик». Ну вот представь себе: есть группа — эмигранты. Они живут в стране, где даже алфавит для них не родной, читают эмигрантскую прессу, и эмигрантская пресса им пересказывает своими словами еврейскую прессу. А есть один человек, который занимает жесткие позиции по важным вопросам — не пикейно-жилетным, а гораздо более для них актуальным: покупать или не покупать квартиру и почему. Естественно, на это люди подорвались.

Причем смешно, с чего началось. Я делал в газете, где работал, центральный разворот с новостями и репортаж: например, помогают ли иерусалимские армяне оружием армянам в Карабахе или как антисемиты в центре абсорбции в Еерцлии, в супербогатом пригороде Тель-Авива, пиздят евреев. В какой-то момент репортаж слетел, и остался пустым разворот — восьмая и девятая страница 16-страничного издания. Слетел он потому, что мне сказали его не писать, потому что там была реклама автомобиля, допустим. И вдруг за четыре-пять часов до сдачи номера в печать звонит этот «Хюндай» или «Деу» и говорит: «Знаете, ребята, вот такая хуйня, но этой рекламы у вас нет». Меня вызывает Эдик Кузнецов и говорит: «Слушай, как намолотить репортаж этот твой на разворот за оставшиеся пять часов?». Я говорю: «Ну, у меня есть неформатный материал на разворот, но он про экономику». «У-у-у, про экономику. Ну и что там про экономику?».

Я говорю: «Вот все приезжают в страну с брошюрками “Сохнута” о том, что им деньги на квартиру государство дарит». «Да-да». Я говорю: «А деньги на квартиру не дарят, а дают под 20 % годовых, на которых сверху еще 4 % годовых. Четыре процента годовых — это интерес, а 20 % годовых — это привязка к индексу инфляции. И поэтому, если ты сегодня, образно говоря, взял тысячу с возвратом через 15 лет, то возвращаешь примерно миллион. А люди приезжают с 90 долларами в кармане и с этой брошюркой, где сказано, что квартиру им государство дарит, и эта ссуда — некий символический подарок, который надо передать продавцу квартиры и который тебе потом кто-то простит. Но в кредитном договоре сказано, что его никто никогда не простит, что ты выплатишь его до последней копейки, а если ты задержишься с платежами, то, поскольку твоя квартира не является залогом по ипотеке, потому что здесь действует социалистический закон о защите жильца с 1958 года, то тебя из квартиры не выгонят, а вот пять человек, которые подписали тебе личную гарантию, — у них у всех арестуют зарплаты, и если они вдруг на съемных квартирах — вот их-то как раз и выгонят из квартир». Эдик говорит: «Хм, забавно. Ну, напиши».

Так появился разворот про то, что ипотечная ссуда не является подарком, как уверяли вновь прибывших еврейское агентство и Министерство абсорбции. И он имел эффект разорвавшейся бомбы. Потому что глупые израильские ипотечные банки и глупые израильские строительные подрядчики отмониторили эту статью и подняли такой чудовищный хай, что уже через две недели со мной встречался советник Шарона по экономике. Я-то скинул это и забыл, пошел делать следующую экономическую полосу про то, что с биржей, что с долларом, что с безработицей. Но для них это была такая актуальная вещь!.. Они-то рассчитывали выдать миллионы этих ипотечных ссуд, и тут вдруг появилась статья о том, что эта ссуда — не подарок. И через неделю я оказался просто, блядь, человеком, который разрушил самый быстрорастущий израильский рынок. Я ни хера не разрушал: тираж газеты был 30 тысяч. Кроме них, может, никто бы ее и не заметил. Но поскольку они сразу прибежали на радио и начали хуярить из всех калибров по мне, то у людей появилась развлекуха. И тут оказалось, что эта моя экономика интересней всех армян в Иерусалиме и что не надо о них писать репортажи, а надо просто ходить по радио и телевидению и давать свои оценки того, сколько ты будешь возвращать по ипотечной ссуде.

— И тогда у тебя развился иммунитет к негативу в свой адрес?

— Случилось так, что среди людей, которые могут написать про меня плохо, нет людей, которые могут подписаться своим именем. Все, что ты можешь про меня прочитать ужасного, — как я пилю деньги, как я развожу лохов, как я не создал ни одного успешного проекта, — ничего из этого не подписано собственным именем никого, даже Ивана Ивановича Пупкина. Уж не говоря о том, что ничего из этого не подписано именем ни одного человека, который когда-либо был инвестором моих проектов, — ни руководством «Русских фондов», ни руководством First Capital Group, ни Гусинским, ни Невзлиным, ни Мамутом. Среди всех людей, которых очень беспокоит, что я сделал с деньгами такого-то и такого-то, нет ни такого-то, ни такого-то, а есть какая-то шелупонь из-под ногтей, которая почему-то думает, что она будет говорить от имени Мамута, а я это буду воспринимать как претензию ко мне от имени Мамута. А почему я ее буду так воспринимать? Просто надо естественным образом отделять мнение человека, которое тебе важно, от мнения человека, который стыдится своим именем подписать это свое мнение.