Сергей Довлатов - Блеск и нищета русской литературы: Филологическая проза

Эхо (Париж). 1979. № 1.

Эссе посвящено ленинградскому поэту Владимиру Иосифовичу Уфлянду (1937–2007), которого причисляют к так называемой «филологической школе». Ему принадлежат два (отчасти совпадающих) мемуарных очерка о Довлатове: «Мы простились, посмеиваясь» (МД, 433–437) и «Утром на „вы“ вечером на „ты“» (ПК, 431–445).

В последнем публикуется написанное в Таллине шуточное довлатовское «Послание к Уфлянду». Тем не менее в нем мелькнул афоризм, позднее перешедший в «Зону»: «Мой стих однообразен, / А мир разнообразен, / Он в нас самих. И это сущий ад» (ПК, 442).

В довлатовской прозе два «Рыжих»: в «Невидимой книге», в соответствии со сложившейся традицией (Ахматова: «Какую биографию делают рыжему»), так называется главка об Иосифе Бродском.

…Экспонирует свои рисунки в Эрмитаже… — «В Эрмитаже в 1964 году вместе с Мишей Шемякиным, Володей Овчинниковым, Олегом Лягачевым и Валерой Кравченко участвовал в первой в мире запрещенной выставке художников — рабочих Эрмитажа» (В. Уфлянд. Автобиография).

…В целом люди прекрасны. — Из стихотворения «Исповедальная поэзия зоны» (1957).

Есть такое филологическое понятие — сказ. Это когда писатель создает лирического героя и от его имени высказывается. Так писал Зощенко (не всегда). — Довлатов совмещает два разных понятия. Образ лирического героя (этот термин обычно применяют к лирике), действительно, создается, для того чтобы высказываться от его имени. Сказ же, напротив, установка на чужое слово, словесная маска, объективация чуждого, далекого от автора персонажа. В сказовой манере автор через героя не исповедуется, но его исследует.

…Каждый Богу помогает… — Из стихотворения «Юрию Константиновичу Рыбникову» (1966). «Лучший друг Уфлянда, Юра Рыбников, поклонник А. К. Толстого, ученик В. Проппа, егерь-натасчик собак, тоже служил в экскурсоводах» ( К. Кузьминский. Уфлянд).

…Неверностью итогов в каждой смете… — Из стихотворения «Смерть бюрократизму» (1958).

…Что делать, если ты художник слабый? — Цитата из стихотворения «Себе» (1957).

…Она меня за жадность презирает… — Из стихотворения «Проснулись Игорь и Антон…» (1957).

Отца и мать, я помню… — Из стихотворения «Жалобы людоеда» (1974).

Наконец-то появилась эта книжка. — Имеется в виду книга В. Уфлянда «Тексты 1955 — 77» (Анн Арбор, 1978). Все стихотворные цитаты, кроме «Жалоб людоеда», приводятся из нее. В 1990-е гг. в России появилось еще несколько стихотворных и прозаических сборников Уфлянда, в которые в том числе включались и ранние стихи. Наиболее полное издание — «Рифмованные упорядоченные тексты» (СПб., 1997).

А чем ты думаешь заняться… — Цитата из стихотворения «Ему» (1956).

Написано в 1980 г.

Первая публикация не установлена.

Рецензия на книгу «ЦДЛ» (1979) Льва Яковлевича Халифа (род. 1930), эмигрировавшего в США в 1977 г. Он упоминается в довлатовских записных книжках и очерке «Переводные картинки» (см. ниже). В России книга переиздана с предисловием Довлатова (Екатеринбург, 2001).

«Метрополь» — бесцензурный литературный альманах 24 авторов, в котором участвовали как известные писатели (А. Вознесенский, А. Битов, Ф. Искандер), так и не публикуемые в советской печати (Ю. Алешковский, B. Высоцкий). Был издан самиздатовским способом (1979), а затем, после огромного общественного скандала, и в тамиздате (Анн Арбор, 1979). После этого составители альманаха Вик. Ерофеев и Е. Попов были исключены из Союза писателей, а В. Аксенов вскоре эмигрировал.

Действительно, единица измерения прозы Халифа — метафора, то и дело возвышающаяся до афоризма. — На самом деле в приводимых далее примерах метафор практически нет. Они строятся на каламбурах, обыгрывании известных афоризмов советской эпохи.

«…Дрейфус умер, но дело его живет…» — Перефразирование известного советского лозунга: «Ленин умер, но дело его живет». Фамилия дополнительно обыгрывает еврейскую проблематику: французский капитан Альфред Дрейфус (1859–1935), еврей по происхождению, в 1894 г. был осужден пожизненно по сфабрикованному обвинению за шпионаж в пользу Германии. Процесс Дрейфуса расколол как французское (в защите Дрейфуса огромную роль сыграл Э. Золя), так и русское общество, в частности привел к расхождению Чехова с А. С. Сувориным, проявившим в освещении дела Дрейфуса в своей газете явный антисемитизм. В совместном сборнике В. Бахчаняна, C. Довлатова и Н. Сагаловского «Демарш энтузиастов» (Париж, 1985) есть афоризм В. Бахчаняна: «Бейлис умер, но дело его живет!» (С. 114). Вопрос о приоритете остается открытым.

…Всякую колыбель — даже революции — надо раскачивать… — Колыбелью революции обычно называли Ленинград.

…Тут и «Доктор Живаго» Пастернака. И «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына… Да и эта — моя — туда встанет. — Пока не встала. Переиздание книги в России с этой заметкой Довлатова в качестве предисловия (Екатеринбург, 2001) анонимный рецензент «Литературной газеты» оценил как «длинный-предлинный фельетон о литературных нравах».

Используя формулу Станиславского, Халиф не себя почитает в литературе. А литературу — в себе и других. — В оригинале афоризм Станиславского звучит так: «Умейте любить искусство в себе, а не себя в искусстве».

«Солженицын — единственный в мире изгнанник — нобелевский лауреат». То есть как? А Бунин? А Томас Манн? — Исправляя Халифа, Довлатов сам допускает неточность. Бунин действительно получил Нобелевскую премию в эмиграции (1933). Томас Манн был удостоен Нобелевской премии в 1929 г., когда изгнанником еще не был: он уехал из Германии в соседнюю Швейцарию лишь после прихода к власти Гитлера, а в США перебрался в 1938 г.

Я благодарен Халифу за несколько страниц о родном и незабываемом Ленинграде. За «Сайгон» и за «Ольстер». За «Маяк» и за «Жердь». — Довлатов перечисляет ключевые для культуры андеграунда ленинградские топонимы. «Сайгон» — кафе на углу Невского и Владимирского проспектов (д. 49/2), открывшееся в 1964 г. и на два десятилетия ставшее любимым местом ленинградской богемы. О нем недавно выпущена огромная книга: Сумерки Сайгона / Сост. Ю. М. Валиева. СПб., 2009. В Ленинграде Довлатов Сайгон не жаловал, хотя жил в трех кварталах от него. «Ольстер» — бар на углу улицы Марата и Невского (Невский проспект, д. 71), в квартале от «Сайгона»; «поэты бывали там редко, — бар заполнила фарцня, у которой, в отличие от поэтов, деньги водились» (К. Кузьминский. Поэты и кафе-шалманы). «Маяк» — в петербургском культурном жаргоне обозначение станции метро «Маяковская», выход из которой находится возле «Ольстера». На Красной (Галерной) улице существовал также клуб «Маяк» (д. 33), где работала хореографическая студия, а выступали рок-музыканты. «Жердь» — по устным свидетельствам, металлическое ограждение витрин Елисеевского магазина (Невский пр., д. 56), место, где назначались свидания и велись деловые переговоры. Упоминается в начале «Чемодана» (рассказ «Финские креповые носки»): «Фред курил, облокотясь на латунный поручень Елисеевского магазина»).