Виктор Колкутин - Самые нашумевшие преступления истории

Может быть, это прозвучит нескромно, но факты свидетельствуют: всё это сделано нашими умением и упорством. Как бы ни сложилась в дальнейшем моя личная судьба и судьба моих подчинённых, причастных к разгадке тайны гибели «Курска», этой работой мы имеем право гордиться до конца своих дней. И всё же с подписанием последнего экспертного заключения полного удовлетворения не наступило. Причина, очевидно, кроется в том, что полученная нами информация не пролила свет на основной вопрос: «Что случилось с подводной лодкой 12 августа 2000 года?»

Все так или иначе причастные к трагедии ждали этой осени. Ждали и надеялись, что теперь истина будет установлена. Мои сотрудники и я — не исключение. Слишком велика экспертная ответственность в этой истории. Были и сомнения: доверят ли участвовать снова в работе следственной группы? Назначат ли экспертизы именно нам? Кто конкретно поедет в Североморск?

Время сомнений прошло. Мы снова в Североморске. И снова осень.

День раздвоился. До 14 часов — последние распоряжения, инструкции своему заместителю и тем, кто занят наиболее неотложными и важными делами. После 14 часов — короткие сборы — ив путь!

Дорога в Шереметьево-1 в час пик — развлечение не для слабонервных. Однако наш эксперт-химик Вадим — опытный в житейских вопросах человек. От конторы до аэропорта его «SAAB» домчал нас за 50 минут. Кто знает путь от Лефортово до Ленинградского шоссе в 16 часов буднего дня, тот поймёт, почему я об этом счёл необходимым упомянуть. Тем не менее, мы прибыли в аэропорт с большим запасом времени. Мы — это я, главный судебно-медицинский эксперт Минобороны России Виктор Викторович Колкутин, и мой весьма одарённый многими талантами подчинённый Дмитрий Момот — молодой, но уже подающий надежды специалист. Сегодня мы летим в Североморск вдвоём в качестве группы «первого броска». К 1 октября подтянутся наши коллеги из Санкт-Петербурга: старший преподаватель кафедры судебной медицины Военно-медицинской академии Игорь Анатольевич Толмачёв и два молодых эксперта из окружной лаборатории — Серёжа Иваненко и Женя Капустин.

Ещё трое специалистов Центральной судебно-медицинской лаборатории Минобороны России находятся в резерве и ждут сигнала к выдвижению, когда в них появится реальная необходимость.

Но это всё потом, а сегодня, 27 сентября 2001 года, в Североморск летим я и Дима Момот. Перед посадкой Димка решил упаковать наши сумки, дабы сдать их в багаж, однако новый способ упаковки с помощью «тугого бинтования» полиэтиленовой плёнкой превратил наши внушительные сумки в нечто неприличное, размером не более ранца первоклассника. При регистрации нам разрешили взять их в салон самолёта.

Перелёт прошёл достаточно спокойно. Перед самой посадкой минут пять изрядно поболтало восходящими потоками, да у Димы сильно затекли ноги, так как расстояния между рядами кресел в эконом-классах самолётов компании «Аэрофлот» рассчитаны в лучшем случае на детей младшего школьного возраста.

До мурманского аэропорта с непонятно-ласкательным названием «Мурмаши» долетели в соответствии с расписанием. На военном УАЗике нас встречал начальник здешней флотской судебномедицинской лаборатории Игорь Дмитриевич Евенко. После часовой поездки по тёмным дорогам Заполярья, во время которой нам во всей своей красе предстало необычное по форме северное сияние, мы очутились в уже знакомой гостинице «Ваенга». Топить ещё не начали, поэтому в номерах царит бодрящая свежесть. Пробежались с Димкой до ближайшего магазина. Лёгкий ужин и спать. Завтра начнётся подготовительный этап нашей работы.

Ночь была ужасной, так как отопление в гостинице ещё не включили. До утра пребывал в странном анабиозе, когда сна вроде бы нет, а встать и набросить на своё остывающее тело какое-нибудь покрывало невозможно даже подумать. Ведь для этого надо вылезать из-под одеяла во мрак и холод.

От одной мысли об этом оцепенение усиливается.

Как бы то ни было, некоторое подобие бодрости всё-таки появилось. Утро прошло по привычной прошлогодней схеме: 8.30 — госпиталь, завтрак, а затем — по большому кругу: беседа с начальником госпиталя Александром Ивановичем Цынаковым и его колоритным заместителем по материальнотехническому обеспечению Евгением Вячеславовичем Монаховым, визит в следственную группу Главной военной прокуратуры (ГВП), которая обосновалась на базе прокуратуры флота, короткое совещание в 1082-й судебно-медицинской лаборатории Северного флота, обед — и снова в следственную группу ГВП. Именно сегодня руководителем этой группы Андреем Альфредовичем Майором определяется порядок и последовательность наших действий после постановки лодки в док. Оказывается всё не так просто, как могло бы показаться дилетанту. Одно то, что следственные действия придётся начинать внутри корпуса лодки, делает всю операцию настолько уникальной, что даже дух захватывает. Никто и никогда не извлекал тела погибших подводников в сухом доке в условиях дефицита времени (холод, разложение тел, попавших с большой глубины на поверхность, пристальное общественное внимание), да ещё с риском для жизни. А риск очень даже реальный! Отбросим реактор, с ним, уверен, всё в порядке, однако остаются ракеты, собственно лодочное «железо», от которого непривычный человек и при ярком свете без всякой аварии может сделаться инвалидом, и, наконец, газ внутри отсеков. Кстати, никто не знает (и не может знать!), до какого уровня уйдёт вода к моменту захода следственно-экспертной группы. Значит, будут использованы изолирующие средства, а это опасно. Реально опасно. Только на моей памяти — с полдюжины смертельных случаев по неопытности и недомыслию. Бывает, что неприятности в нашем отечественном снаряжении случаются и с опытными подводниками. А что говорить о более чем тридцати «сухопутных» следователях, половина из которых трупов в глаза не видела! Прибавить к этому сложный пропускной режим на завод в Росляково, необходимость прохождения всеми участниками мероприятия настоящей военно-врачебной комиссии (если у кого проблемы с ЛОР-органами, в изолирующее снаряжение лучше не соваться), сдачу ряда зачётов по безопасности работ, разработку мероприятий по само- и взаимопомощи (не дай Бог, кому из группы плохо станет или травму получит) и т. д. и т. п.

После обсуждения глобальных планов зашли познакомиться к новому прокурору флота Владимиру Николаевичу Мулову.

За всеми этими проблемами сумели выкроить немного времени на посещение парикма*сешогей*ской и привели свои головы в уставное состояние. Причём я сделал это наиболее радикально — недели три расчёска мне не понадобится.