Виктор Колкутин - Самые нашумевшие преступления истории

В пятницу планируем разъезжаться, ибо в лодочных работах намечается пауза. Многим уже сейчас нечего делать. Соберёмся потом, когда снова пойдут тела и фрагментированные останки.

Коломийцев действительно «ушёл». Приехал его отец, который растил его с младенчества без матери. Это позволило узнать останки по мелким признакам, не ведомым сослуживцам. А вот Самоваров «завис». Приехали его отец с матерью и сообщили, что у Яши должен быть рубец после аппендэктомии. Увы, на «подозреваемом» такого рубца не наблюдалось.

Зато удалось вычислить Витченко. Это и был тот самый «тридцатый», которого никто не хотел узнавать. Всё встало на свои места, когда стало ясно, почему у него длинные волосы и всякие непонятные предметы в карманах, которые коку ну никак в его деятельности не нужны. Просто мама просила его отрастить волосы перед «дембелем», а в обычной жизни он любил собирать всякие предметы.

С утра появилась вдова доктора Станкевича Марина. Узнала его сразу, показала кольца, которые им сделали на свадьбу по заказу. Это было впечатляющее зрелище: одно кольцо с пальца вдовы, другое — из пакетика с вещественными доказательствами. После целого года разлуки эти кольца тихо звякнули и вновь оказались рядом, как когда-то на руках у супругов. Такая вот встреча обручальных колец на столе у следователя.

А вечером приехала его мама и, не поверив невестке, сама отправилась на опознание, которое прошло без осложнений, однако полночи она у нас «скушала» разговорами и вопросами. Увы, такова наша профессиональная судьба, сетовать не приходится, ибо любое желание матери погибшего подводника обсуждению не подлежит.

Нервы у всех на пределе, и это понятно. Чем ближе к окончанию этапа, связанного с установлением личности относительно сохранившихся тел, тем чаще наш А.И. Цынаков вспоминает, что он начальник госпиталя, а не заместитель начальника временного судебно-медицинского комплекса. Это естественно, поэтому хочется завершить первый этап эпопеи 2001 года на мажорной ноте. Особенно печальными вернулись наши товарищи с осмотра лодки, куда их свозил вице-адмирал Ю.И. Бурцев. Я не поехал, незачем перегружать себя избыточной негативной информацией.

Сегодня нас покинул И.А. Толмачёв, который поездом выдвинулся в Питер. У него впереди ещё много оформительской работы.

Завтра уже 7 ноября, когда-то всеми любимый праздник. Теперь же это просто красная выщерблина в календаре.

Никаких профессиональных «побед» на сегодня не планировалось, но они всё-таки случились. Видимо, сработал закон перехода количества в качество.

С утра оставалось четверо неизвестных, и вдруг в одном из них приехавшая мать узнаёт старшего лейтенанта Панарина. Причём так уверенно, что и возразить ей нечего. Это был номер 60, который вызывал у нас определённые сомнения. Мать его звали Лидия Михайловна, она держалась очень мужественно, что всегда заставляет наворачиваться слёзы на глаза. Одна из немногих, кто сказал нам спасибо от чистого сердца. Я даже обнялся с ней, как с родным человеком.

Затем наш «пасьянс» сошёлся на 27 номере. Будем его показывать, как старшего лейтенантаУзкого. Многое свидетельствует об этом.

В середине дня вспомнили, что сегодня праздник. Поздравили друг друга — и дальше работать. После обеда предпоследний из 56 извлечённых из лодки начал «вырисовываться» как матрос Боржов. Завтра будем вызывать родственников.

«Дорогие» моему сердцу СМИ сегодня вообще о нас даже не упомянули. Зато вчера ошарашили оценочной фразой: «Извлечено 56 тел и всего лишь 48 из них опознаны». Хотел бы я на часок поиметь в подчинении этого автора, у которого родилась сентенция «всего лишь». Впрочем, что на них обижаться. Убогих у нас во всех областях жизни хватает, почему же их не должно быть в СМИ? Тем более, им за это платят.

Следователи в глубокой депрессии, хотя работать стали объективно лучше. Наш судебный психолог говорит, что им потребуется серьёзная психологическая реабилитация. Но это всё потом. А сейчас на лодке идёт подготовка к дальнейшему продвижению. Убирают завалы, в том числе и взрывчатые вещества. Возможно, через неделю появится новая работа.

После обеда решил немного поспать и проспал до вечера.

С утра приехали родственники тех, чьи тела вряд ли будут обнаружены. В лучшем случае — в виде мелких фрагментов. Это были мать Тылика Надежда Павловна, матери мичманов Рузлёва и Козырева. Принесли много ценной медико-криминалистической информации и фотографий. Если бы следственная группа всё это собрала сразу, работать было бы в тысячу раз легче, но не приучены наши следователи работать там, где можно не работать.

Успешно прошло опознание старшего лейтенанта С.В. Узкого. Его опознавал отец Василий Леонидович. Он долго сомневался, просил повернуть труп, искал рубцы там, где их заведомо не было видно, но в результате признал в обезображенном подводнике своего сына.

Остались два тела — матрос Боржов, которого завтра можно будет показывать сослуживцам, и полуразрушенное тело (предположительно, старший лейтенант Коробков), по поводу которого нам назначена идентификационная экспертиза.

Завтра начинаем разъезжаться. Утром нас покидают питерские товарищи: Капустин и Иваненко, а также В.А. Ляненко, которому надо оказаться в Москве в первой половине дня. А вечером снимутся с мест и все остальные. Единым вечерним рейсом полетим в столицу белокаменную. Местные доктора от нас немного отдохнут. Немного, потому что, когда появятся фрагментированные останки из 2-3-го отсеков, наша встреча состоится снова.

Наш судебно-медицинский комплекс пока разбирать не будем — мало ли, как сложится, глядишь и понадобится.

Весь день командование Северного флота просило у А.И. Цынакова гроб взаймы. Дело в том, что у них умер офицер, и его нужно было срочно отправлять к месту захоронения за пределы флота, а гробов и цинков срочно найти не удалось. Однако Александр Иванович проявил принципиальность и твёрдо стоял на позиции, что гроб — это не объект для торгов и что он ему самому нужен. Так, по-моему, ничем это дело и не кончилось. Не дал он своему командованию гроб взаймы.

Михаил Юрьевич Коцегуб подарил мне две памятные фотографии. Одна из них — фото «КУРСКА», идущего в надводном положении. На ней он сделал надпись «Спасибо! И низкий Вам поклон.» Убежден, что он имел в виду всех судебно-медицинских экспертов, принимавших участие в этих событиях. Повешу эти фото на стену в кабинете, как самую дорогую награду.

Сегодня уезжаем домой. Остался неопознанным только один целый труп, предположительно — матрос Боржов. Если всё пойдёт удачно, с ним справятся и без нас. А голову одного из фрагментированных мы забираем с собой в Москву. Надо же хоть одну идентификационную экспертизу сделать.