Константин Полторанин - Давай, до свиданья! Как спастись от мигрантов

Возможно, что и линвистическая украинизация имела бы больший успех, если бы она продолжала осуществляться с изначальной интенсивностью более продолжительное время. Тем не менее к середине 1930-х многим партийным деятелям уже было ясно, что коренизация потеряла свою неоспоримую главенствующую роль в советской национальной политике. На основе книги Терри Мартина можно выделить несколько основных факторов, которые в конечном итоге поставили под сомнение те соображения, от которых отталкивались изначально большевики при разработке политики коренизации.

Первые серьезные сомнения у партийных лидеров вызвали их столкновения с так называемыми национал-коммунистами, то есть активистами, которые считали, что путь к коммунизму и развитие национальных идентичностей могут быть тесно связанными. Применительно к советскому межвоенному периоду этими фигурами обычно (но не всегда) были бывшие представители марксистско-националистических движений, а также лево-ориентированные интеллектуалы и деятели культуры. Начало политики коренизации пробудило далеко идущие ожидания национал-коммунистов. Поэтому они не всегда были довольны темпами коренизации, ее размахом и направлением. Хотя изначально центральные власти вели себя достаточно толерантно к такого рода критике, и даже отчасти соглашались с ней, постепенно (приблизительно к рубежу 20-х и 30-х) такие яркие проявления национализма стали считаться неприемлемыми и опасными.

Например, уже в 1926 году украинский писатель-марксист Микола Хвылевый вызвал резкое негодование Сталина, когда на волне украинизации выступил с идеей ориентации украинского искусства не на Москву, а на западные образцы. В восприятии центральных властей такого рода случаи демонстрировали, что коренизация не справлялась со изначально возлагавшейся на нее задачей разоружения национализма и недопущения использования национальных форм для анти-советских с их точки зрения риторики и действий.

Официально политика коренизации никогда не была отменена, но фактически после 1932 года отошла на второй план, хотя коренизация не была полностью оставлена. Крупнейшие национальности сохранили за собой определенные возможности, предоставлявшиеся коренизацией, хотя и в других условиях (новое положение русских). Чтобы полнее понять суть этих изменений, необходимо обратиться к одной ключевых проблем книги Мартина, а именно к «русскому вопросу», роли и позиции русских в Советском Союзе.

Как показывает автор, с начала 1930-х положение русских в Советском Союзе начинает меняться. Они постепенно перестают быть национальностью, которая должна молча нести на себе трудности социалистического строительства и поддержки национального развития других национальностей, при этом, практически не заслуживая признания. Кроме того, «великорусский шовинизм» уже не ассоциируется с главной угрозой. На такую реабилитацию русских повлияло немало факторов: от внешних угроз, негативного восприятия национализма нерусских до необходимости централизации и опоры на преимущественно русскоязычный пролетариат во время преобразований первой пятилетки.

Определенную роль сыграло и постоянное давление внутри партии, как с точки зрения положения русских в национальных регионах, так и в вопросе их позиции в РСФСР, которая не была национальной территорией, а скорее тем, что осталось, когда все другие национальные территории были созданы. В какой-то мере изменения в советской национальной политике были совокупностью ситуативных реакций на различные события, тенденции и изменяющийся контекст.

Постепенно русские стали «первыми среди равных» и распространение получила идея «дружбы или братства народов». Хотя за крупными и достаточно развитыми национальностями сохранялись многие возможности, предоставлявшиеся коренизацией, теперь их развитие должно было происходить в тесном союзе с русскими, которые стали братьями, а не бывшими угнетателями и империалистами.

В XXI веке Кремль продолжает во многом руководствоваться доктринами советской национальной политики, заложенной еще Лениным и Сталиным. Об этом свидетельствует хотя бы смешанное со страхом нежелание российской власти отказаться от национально-территориального деления России. Россия является в настоящее время федерацией, состоящей из чисто территориальных субъектов — областей и краев и национально-территориальных образований — национальных республик, которые де-факто являются более высокой формой субъектов Федерации, так как имеют собственные конституции, президентов, национальную автономию, флаги, гимны, национальный язык и ту или иную форму национальной консолидации так называемого «титульного» народа.

Сейчас, как и прежде, национальные республики пользуются немалыми бюджетными преференциями Москвы. Оппозиция даже провозгласила лозунг «Хватит кормить Кавказ!», немедленно поддержанный «великодержавным шовинистическим» большинством. Представители народов Кавказа, которых Ленин и Сталин называли «отсталыми», сейчас разъезжают в иномарках представительского класса по центру Москву и палят из пистолетов. А глава Дагестана Рамазан Абдулатипов, бывший сотрудник Отдела национальных отношений ЦК КПСС, безуспешно призывает сородичей: «Хватит кормиться с рук рязанского мужика!»

В экспертном сообществе сохранилось влияние «специалистов» по межнациональным отношениям и демографии, которые по-прежнему ориентируются на ленино-сталинскую «дружбу народов». Например, на одном из заседаний демографической секции Центрального дома ученых РАН в маме 2013 года было предложено выдавать вид на жительство детям мигрантов, а также сделать для них бесплатным медобслуживание и диспансеризацию, а гражданство давать в упрощенном порядке. «Эксперты» почему-то игнорируют хотя бы тот факт, что европейская политика мультикультурализма потерпела на Западе сокрушительное поражение. Эта политика была сформирована левацким послевоенным движением как реакция на европейский нацизм и фашизм. Постоянный представитель России при НАТО Дмитрий Рогозин, выступая 8 сентября 2011 года на третьем Мировом политическом форуме в Ярославле с докладом по национальному вопросу, обрушился с критикой на европейскую политику мультикультурализма:

«Толерантность» и «мультикультурализм» в европейском исполнении работают не на интеграцию иностранцев или тем более их ассимиляцию (как в прошлые века), а на сегрегацию и создание «пятой колонны» Юга, которая не прочь взорвать «безбожный Запад» изнутри. При этом интеграционные механизмы (образование, армия, профессиональная социализация и др.) работают хорошо, но охватывают лишь малую часть иммигрантов. И вот я делаю вывод: интеграция возможна только в сильную доминирующую культуру, а не в «толерантность» и «безликость».