Александр Дугин - Путин против Путина. Бывший будущий президент

Следующее условие — Россия должна быть признана страной с рыночной экономикой и демократической страной. Должны быть прекращены дискриминационные меры против российской экономики, российские товары должны быть допущены на рынки стран, которые хотят от нее союзнических действий. В том числе российский ВПК должен получить свободу действий на рынках вооружений стран НАТО. Этого тоже не произойдет никогда. Легитимация России как равноправного партнера стран Запада неприемлема для реальной американской политики, про ВПК я вообще не говорю. И люди, которые выдвигают этот тезис, прекрасно осознают, что они требуют невозможного. Вернее, не так: этого если и можно было бы добиться, то только силовыми методами, а не торгом, да еще с позиции слабого и обделенного. С сильным-то не церемонились, а со слабым — подавно. И этот пункт не сбудется ни при каких условиях. На словах республиканцы могут сказать по секрету, что ПРО нацелена не против России, так как «Россия — это эвфемизм», но против Китая. Однако на самом деле ПРО делается против остатков ядерного оружия в России и против возможности ядерного возрождения Евразии. Американцами интересы геополитического противника никогда не учитываются.

Третье условие. США должны отказаться от политики сдерживания России в зоне ее жизненных интересов — соседних странах. Это может быть предметом компромисса и договора, но эти соседние страны, входя в зону жизненных интересов России, становятся элементами Евразийского блока. Они не могут войти в эту зону под атлантическим соусом. Зона жизненных интересов России ограничена только зоной жизненных интересов США. Поэтому либо это будет какой-то кратковременной эфемерной инсценировкой, либо этого просто не будет.

И, наконец, — оценка политики России в Чечне должна быть пересмотрена с учетом того, что главной противостоявшей нам военной силой на Кавказе было ответвление мировой террористической коалиции. Ниже «Гражданский форум» фактически перечеркивает это требование: «Россия не заинтересована ни в каком карт-бланше в Чечне» и далее в том же духе. В итоге вся схоластика «Гражданского форума», ставящая невыполнимые в реал-политике задачи, была ориентирована на прямую дискредитацию Владимира Путина. Так как эти тезисы созданы не фантастами, а эффективными рассудочными циниками, то вопрос о заблуждении или гуманитаризме, что могло бы объяснить некоторые раннегорбачевские иллюзии, отпадает. Значит, ситуация была выстроена таким образом, чтобы в довольно скором времени свалить Путина.

События в «Норд-Осте» стали очередным, на уровне с терактами 11 сентября 2001 года, серьезным, историческим испытанием для Владимира Путина. 22 октября 2002 года террористы, захватившие заложников, поставили под вопрос судьбы России, политического режима, Владимира Путина. Двое суток судьба Российского государства была под вопросом. Это был не просто теракт, это была настоящая попытка государственного переворота. Но уже не идеологического, как с «Гражданским форумом», но реального, «горячего», жесткого. В тот момент авторитет Путина был основан на его политической и силовой реакции на теракты в Москве и действия боевиков в Дагестане в 1999 году. Россияне признали и выбрали Путина именно за модель его поведения в той ситуации и именно на этом был основан национальный консенсус его легитимности. Своим ответом на вызов чеченских сепаратистов Путин обозначил новую «повестку дня» российской политики после Ельцина. Эта повестка кратко была такова: «Самоценность, целостность государства Российского под сомнение ставится не должна». Путин закрепил этот тезис первыми шагами своего президентства. Все общество — интеллигенция, СМИ, чеченцы, Татарстан, губернаторы, думцы — были вынуждены с этим согласиться.

Однако в дальнейшем Владимир Путин после первых радикальных шагов введения федеральных округов, реформы Совета Федерации и высылки, а также «равноудаления» геополитических интриганов-олигархов — не подтверждал активными действиями свои ранние начинания. Из-за этого у всех игроков политического процесса создалась иллюзия отката к периоду позднего ельцинизма, особенно когда откат от намеченных государственнических реформ сопровождался геополитическими уступками в пользу США, что особенно проявилось после 11 сентября 2001 года. Казалось, путинские реформы захлебнулись.

Видимо, определенным силам мировой геополитики, а также внутрироссийской потенциальной оппозиции — в лице сепаратистов, исламистов, некоторых олигархов и т. д. — представилось, что наступил удобный момент для серьезной дестабилизации путинской России. О ни решились бросить Путину и в его лице России вызов, которым и стали трагические события на Дубровке. Вместе с тем очевидно, что в теракте были заинтересованы кто угодно, только не сами чеченцы. На тот момент чеченцы приняли путинские правила игры. Чеченская диаспора и ее авторитеты пошли на активное — практически поголовное — сотрудничество с властями и силовиками; Северная Чечня полностью признала федеральную легитимность, и даже большинство полевых командиров так или иначе приспособились к определенному — подчас парадоксальному — симбиозу с российскими военными. На повестке дня стояло политическое решение чеченской проблемы, которое в целом устраивало всех чеченцев. Теракт одним махом перечеркнул все это. Отныне чеченцы еще не скоро, даже чисто теоретически, смогут претендовать на статус «политического субъекта». У них как у народа больше нет прав. Остаются права граждан. Но политически чеченцев как этноса больше нет. На неопределенный срок.

Что же касается ислама, то силы, бросившие вызов Владимиру Путину и России, не могут также проистекать напрямую из территорий ислама. Ислам как цивилизация в определенных аспектах очень слаб, и для реализации своих стратегических геополитических интересов ему жизненно необходимы партнеры — Россия, Европа, азиатские страны, другие потенциальные участники многополярного устройства. Исламизм, исламский радикализм — ваххабизм, Аль-Каида — действуют против интересов мусульман, против уммы, во имя идеалов собственной еретической секты — так называемый «чистый ислам», который смело можно назвать исламским протестантизмом — и на руку атлантистской однополярной геополитики. Поэтому исламистские террористы выполняют миссию не мусульман, а их противников, отстаивая интересы тех, против кого якобы направлена их борьба. Исламисты и их структуры — всевозможные «интернационалы» и «исламские комитеты» — должны быть стерты с лица земли. Это в интересах не только человечества, но и самих мусульман. Эти силы, напав на Москву, действовали против интересов ислама.