Юрий Мухин - НЕ наша Russia. Как вернуть Россию?

Да, каждый участник восстания этот страх испытывал, но погасило этот страх сознание того, что то, что восставшие делали, было ЗАКОННО!

Этот вывод может удивить: какое там юридическое образование имели эти восставшие, чтобы говорить о законности? Да никакого, но это им и помогало. Поскольку юристы цепляются за букву закона, а есть еще и дух законов, есть их принципы. А эти принципы говорят вещи, понятные каждому человеку, — в революционных изменениях™ прав, если проводить эти изменения тебе поручил народ.

Так вот, 25 октября 1917 г. большевики стали действующим от имени всего народа ЗАКОННЫМ правительством России, а Временное правительство стало полностью незаконным! И именно поэтому восставшие слушались большевиков, а «морковки» мира и земли — это было им в виде премии, в виде награды за то, что они поступают ПО ЗАКОНУ.

Об этом стоит говорить подробнее.

В феврале 1917-го власть в России перешла в руки либералов и близких к ним партий, образовавших орган власти — Временное правительство. Но Временное правительство не имело источником собственной власти ни народ, ни что-либо законное.

До Временного правительства законной властью в России был монарх, а его источником власти была традиция народа, т. е. согласие народа иметь монарха. Таким образом, источником власти царя был народ. И либералы тоже предприняли попытку сделать источником власти Временного правительства народ, но не прямо, а с помощью царя. Во всяком случае, их лидер Родзянко пытался убедить царя не просто отречься от престола, а передать свою власть Временному правительству.

Однако Николай II на это не пошел: от престола-то он отрекся, но передал власть не Временному правительству, а своему брату Михаилу. Либералы начали насиловать Михаила, но и от него власть получить не смогли; Михаил вообще не отрекся от царской власти, а зарезервировал ее. В манифесте он всего лишь написал:

«Тяжкое бремя возложено на Меня волею Брата Моего, передавшего мне Императорский Всероссийский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных. Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины Нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае вое приять Верховную власть, если такова будет воля великого народа Нашего, которому надлежит всенародным голосованием, через представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные Законы Государства Российского. Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа».

Как видите, Михаил, оставаясь претендентом на законную власть, просто отложил свое отречение или восхождение на престол до решения народных представителей. Таким образом, и Михаил не наделял властью Временное правительство, которое возникло «по почину Государственной Думы». Но ведь современники видели, что Михаил в данном случае говорит неправду: Государственная Дума властью Временное правительство тоже не наделяла!

О Думе. Была в России на тот момент и так-сяк представительная власть — Государственная Дума. Незадолго до отречения от престола Николай II ее распустил, но ведь можно было оставить этот роспуск без внимания; депутатов Государственной Думы можно было собрать снова и с помощью Думы придать законность Временному правительству. Но либералы этого не сделали.

Наверное, у них были на то причины, но, надо думать, просто решили: раз Россия Временному правительству и так подчиняется, то что еще надо? А накануне октябрьского переворота, 25 октября по старому стилю, либералы вообще Думу распустили официально, так ни разу ее и не собрав. После чего остались даже без перспектив как-то узаконить свою власть до окончания выборов в Учредительное собрание. А с выборами в Учредительное собрание они демонстративно не спешили. (Эти выборы попыталось потом провести правительство большевиков, но не смогло это сделать в полном объеме.)

Презрение либералов к народу понятно, но в данном случае это была их большая ошибка.

Поскольку большевики и эсеры время не теряли, они не канючили себе у Временного правительства участия во власти, не лезли к нему во «встроенную оппозицию». Они начали готовить свой приход к власти, для чего не оружие начали запасать (хотя и не без этого), а начали проводить ВЫБОРЫ! Выборы в Советы. Большевики готовили себе законодательный ИСТОЧНИК ВЛАСТИ.

Не все у них шло гладко и не всегда получалось, но к 25 октября они собрали Съезд рабочих и солдатских депутатов — законодательный орган, имевший источником власти народ. (Через несколько дней к нему присоединился и Съезд крестьянских депутатов.) Этот законодатель в ночь на 25 октября назначил большевиков и левых эсеров правительством России, и после этого Временное правительство в Зимнем дворце стало мятежниками, сопротивлявшимися ЗАКОННОЙ ВЛАСТИ.

По своему политическому смыслу Октябрьская революция — это действительно революция, заменившая капитализм социализмом, но совершена эта революция не оружием солдат, матросов и людей свободных профессий. Совершена эта революцию оружием ВЫБОРОВ ЗАКОНОДАТЕЛЯ.

А то, что сделали в ночь на 25-е подчинившиеся Совету солдаты и матросы, — это подавление мятежа самозванцев — Временного правительства.

Еще пара интересных штрихов к «пролетарской революции».

В Учредительное собрание избиралось 800 депутатов, были избраны и приехали в Петроград 410, кворум был. Из них только 155 были левые эсеры и большевики, т. е. собрание было по большинству своих депутатов антибольшевистским. Как только Собрание отказалось принимать предложенную Лениным Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа, большевики и левые эсеры покинули Собрание и оно, полностью лишившись кворума, стало никем. Опять все по формальному закону.

Что лично меня удивляет, так это решимость вождей большевиков. Они ведь были мелкой партией среди десятков других, гораздо более крупных и авторитетных даже революционных, а не только буржуазных партий. Вожди большевиков не имели никакого (даже думского) опыта управления страной — того, что имели вожди крупных партий.

Такой вот пример. Даже марксистские конкуренты большевиков хотя и назывались меньшевиками, имели в среде рабочих и в обществе России гораздо больший вес и авторитет. Что касается их лидеров, то сам Ленин, уже находясь у власти, в интервью Горькому говорил о лидере меньшевиков Мартове: «Какая умница! Эх…», — сожалея о том, что они стали с Мартовым противниками.