Лев Сирин - Как разграбили СССР. Пир мародеров

— Мои дети учатся дома, экстерном. Учителей мы приглашаем. В основном из местной школы. И это очень дешево, драгоценный мой. Очень дешево! В разы дешевле, чем отдавать ребенка в школу. Его не надо возить куда-то. Не надо привозить. Не надо соответственно одевать. Я уж не говорю о том, к каким чудовищным последствиям в плане здоровья приводит посещение школы. От курения до наркомании. Отдавая ребенка в чужие руки, ты не знаешь, к каким расходам на лечение это может привести. Уж извините за циничность. Так что приглашать учителей дешевле. Истории учу я сам. У нас есть дивные источники. Так что, вернее сказать, учат книги, а не я. Мои дети читают на древнеславянском и на древнегреческом. Так, историческую информацию они получают не из пересказа преподавателей, а из первоисточников. А история человечества, как известно, чем древнее, тем лучше, а чем новее, тем паршивее.

Что касается общения... Хозяйство — это огромнейшее производство. В нем каждый год разный, каждый сезон разный, каждый день разный. Строительство, скотина, прокладка дорог, вопросы безопасности, чего только нет... Этим всем у меня занимаются именно дети. У них жизнь такая, что можно захлебнуться от впечатлений. Они вечером ленятся раздеваться, чтобы утром не терять время на одевание. Если Бог даст — это станет делом их жизни. Дочка у меня, правда, поступила в МГУ на исторический факультет... Они с женой на меня насели: «Девочке надо! Она тут опухнет от тоски! Трам-пам-пам!» Ну, во-первых, она сформировалась на Рублевке, раньше, чем мальчишки. А во-вторых, она девка. То есть надо замуж. Почему говорят, девчонка — отрезанный ломоть? Потому что, когда подходит возраст, девчонка начинает метаться из угла в угол... В родительском доме ей уже не место. Я говорил: «Ждите, жених появится и здесь». «Нет. Надо в университет!» Короче, «утрамбовали» меня. И стыдно мне, и грех на мне, прости Господи... (Крестится.) Отдал я ее в университет. Точнее, поступила она сама, бесплатно, на бюджетный. С необыкновенной легкостью. Но! Отучившись два года, сидит она как-то в своей светлице. И вдруг приходит жених с конем в поводу. Бизнесмен из ближайшего Подмосковья. Молодой, занимается всякой всячиной. Он как-то подвозил своего приятеля к нам. Остался обедать. А она к столу подавала. Увидел. Влюбился. Через неделю свататься. Сказал при этом: «Хуже студентки только проститутка. Моя жена студенткой не будет!» Она забрала документы. И уже, слава богу, не студентка. И уже никто не может меня попрекнуть, что моя дочь студентка. Не успели ее растлить в университете. Замуж она вышла девицей. У мужа никаких претензий быть не может. И я очень рад, что у моего зятя оказалось воли больше, чем у меня. И что он прекратил все эти безнравственные безобразия — хождение девчонки во все эти студенческие тусовки.

— Мировой финансовый кризис застал Вас в собственном кабинете на 36-м этаже самого дорогого офисного здания Москвы «Федерация». Решили тряхнуть стариной, поймать рыбку в мутной воде?

— Когда наступил кризис, я очень отчетливо понял, что может начаться ядерная война. Потому что, когда кризис становится мировым, он может окончиться только одним — обнулением своих обязательств государствами, ответственными за финансовый катаклизм, перед всеми остальными странами. Вспомните, чем закончился кризис времен Великой депрессии? Второй мировой войной. Здесь же для того, чтобы обнулить долги США, которые измеряются сотнями триллионов долларов, американцы должны время от времени развязывать небольшие локальные конфликты, чтобы отвлекать людей от темы кризиса. А с учетом того, что сегодня существует ядерное оружие, локальные конфликты могут закончиться локальным ядерным конфликтом. А чем закончится локальный ядерный конфликт, никто не знает. Поэтому я обеспокоился.за судьбу своих пятерых детей и поехал из леса в Москву, чтобы дать США альтернативу. Зря вы смеетесь... Я серьезно. У США есть выход. Не в мировую войну, и даже не в локальные конфликты. А в золотой стандарт. Я стал всячески пропагандировать возвращение к золотому стандарту. Что это означает в данном случае? А то, что все долги США будут нивелированы при крушении доллара. При введении золотых расчетов резаная бумага превращается в ничто. После чего все долги США, условно говоря, можно измерить несколькими слитками золота. И США нет больше никакой необходимости развязывать локальные войны.

Я стал ездить по Европе. Создавать офисы, фирмы. Пропагандировать этот золотой расчет. Новую систему расчетов, как я это называл. Компьютер будет составлять цепочку товаров, которые имеют последовательную потребность, а заканчиваться она всегда должна золотом. Это почему-то стали называть бартером. А я имел в виду другое. Золото, которое сейчас товар во всем мире, у которого есть НДС — плюс любой другой товар, значит, что мы можем делать бартер золота на любой из товаров. Юридически это будет бартер, но фактически продажа за золото. Понимаете? Бартер в мире нигде не запрещен. Продажа за золото запрещена, потому что валюта бумажная — такова финансовая стратегия государств, а бартер не запрещен. Я говорил: «Джентльмены! Давайте с помощью Интернета и частичного возврата к системе традиционных расчетов будем обменивать любые товары на золото». Мы даже начеканили на Гознаке, в Лондоне пробные партии золотых жетонов. Которые так и назывались «золотой». В Англии это слово было написано по-английски, в России на русском. Эти жетоны — не деньги, а товар, который и предполагалось обменивать на любые другие товары. Разве это бартер? Но с фанатичным упорством российская пресса пишет, что я предлагал бартерные схемы. Но какой же это бартер, если в конце обязательно золото? А для того, чтобы уменьшать количество золота, задействованного в этих сделках, я предлагал создавать цепочки товаров, а золотом рассчитываться только в одном месте. Для этого и открыл офис в Москве, а филиалы по всему миру...

— Опять взяли кредит или хватило денег, вырученных с продажи мяса?

— Нет. Дело в том, что с прежних лет у меня сохранились кое-какие деньги, «зарытые под дубом». Но в том месте, куда я тогда не мог добраться долгое время. Я вам серьезно говорю. Помните, граф Мон-те-Кристо никак не мог добраться на остров за деньгами? У меня была примерно такая же ситуация.

А два года назад этот «дуб» стал для меня доступен. Тут-то и кризис разразился. Вот деньги мне и пригодились. У меня было 30 миллионов евро. На данный момент я их все истратил. Никто меня не упрекнул, что не отдал долги из этой суммы, потому что понимали, что я не мог до этих денег добраться. Тем более с этими драными президентскими выборами я был должен больше чем 30 миллионов.

И вот я принялся создавать сеть новых расчетов, которых еще не было в мире. Я говорил: «Если доллар рухнет, мы будем единственные «все в белом», с которыми можно будет иметь дело». Куча народа наоткрывала центры. Ошибся я лишь в одном — в этот год доллар не рухнул. То есть мы дали фальстарт. А если он не рухнул, то все, что мы сделали — а мы сделали, — никому не надо. Ведь по-прежнему работают банки и доллар. Поэтому банкротство моей компании было лишь одним из путей ее ликвидации, а не реальным банкротством. Мы не разорились. Просто наша компания стала нам не нужна.