Отар Кушанашвили - Эпоха и Я. Хроники хулигана

Хлебом их не корми, а дай возрадоваться горю соратника или посочувствовать так, что уж лучше б молчали.

Но мы ведь с вами не бренность экзистенции здесь обсуждаем, правда?

ФК обидел женщину.

Прежде, до истории с Ароян, воплощенная галантность нанес удары даме. Дама вдохновенно лжет, мол, избил (что не умаляет вины ФК).

Все остальные, в первую голову коллеги ФК., затеяли крупный разговор, чтобы напомнить о себе.

А люди наши, большинство людей, дико рады, что и до Яблоковой, тут успеть бы поучаствовать в добивании.

Ваш любимец Петр Налич в новый альбом «Веселые бабури» вставил строчку «Есть правильная музыка, и есть говно». Мне, например, не дано быть таким самокритичным.

После первого альбома его назвали королем веба и колоссом нового русского мейнстрима. Говорят, что колосс, даже при его намеренно постной физиономии, парень исключительно приятный, но истина дороже. Он колосс на глиняных ногах.

Я в этом не разбираюсь, но цыпочки говорят, что даже фото его – это фото парня, физически не способного не вызывать нежности. Ну, я не такая утонченная натура, наверное. Хотя, как сказать… Вот меня, например, новый альбом не разозлил, лишь вызвал сострадание.

Все же та расхристанность, с которой дебютировал ПН, была в известной степени деликатной, поэтому в конечном счете пронзительной. Обаяние всегда пронзительно. Но синдром «второго альбома» никто не отменял. Там очень часто «на выходе» получается пустышка.

Как сказал в свое время господин Набоков: «Никакого Александра Ивановича не было». Померещилось. Был и есть парень, который думает, что мезальянс медведей с цыганами – это музыка. Ни вкуса, ни меры, только огнедышащий гопак.

ПН хочет выглядеть парнем, который не ведает рефлексии, а это неправда. Даже цыпочки могут уличить его в этом по фото. Как вам ни противно будет именно от меня услышать это, а придется: в альбоме, в песнях должна быть хоть какая-то мысль, она назначена наполнить их если не высоким, то хотя бы каким-то смыслом. А вот это вот, как пел Расторгуев, «баня, водка, гармонь и лосось»?.. Да идите в баню с таким набором!

Столько едкостей произнести в адрес шоу-бизнеса, столько раз поглумиться над его межеумочной сущностью, чтобы стать еще одним доказательством, что в мире все по-прежнему: доллары и стыд не пересекаются.

Как быстро артист забывает про свой высокий концепт, когда дело касается денег, легко диагностируется именно на таких, как Налич, который начинал с отрицания Шуфутинского, а теперь работает у Ш. и иже с ним на разогреве. «Правильную музыку» исполняет…

Моего Учителя звали Юрий Шмильевич Айзеншпис, это он научил меня самостоятельности без поддержки, обороне от социальных катаклизмов, будучи зависимым от денег, беречь энергию свободы и верить в поступательный вектор, осаживать меркантильных циников, сжигать мосты и стремиться к безупречности, подавляя в себе бессердечность. Он поощрял мою высокопарность и обожание русской словесности, унимал мою вздорность, готовил меня армейской выучкой к выходу в мир без любви и жалости, где насилие – единственный способ коммуникации.

Ю. Ш. А. был для меня крупнейшим источником познания жизни. Мы обменивались книгами, киношками, я ему дарил Бони Брэкстон, он мне – Рэя Чарльза.

Он своим примером учил меня не поддаваться гнетущему напряжению новых времен с их пороховым грозным привкусом вселенской катастрофы. Я ходил за ним пятнадцать лет и записывал, ну придумал бы любимый мною Гарик Харламов реплику: «Евреям известны две вещи: страдания и отличные китайские рестораны».

До последнего дня мой учитель с легкостью, несообразной летам, доводил все до сверкающего конца, пока мы вокруг него с бесчувственной горячностью транжирили себя.

Мое сердце, тормозимое годами перегрузок, отвечает на невзгоды учащенностью реакции, галопом, иногда оно опечалено, но даже когда оно кровоточит от страданий, оно живо, потому что высокочастотное сердце у меня.

Такое же – у певца Ираклия Пирцхалава, он свежеиспеченный папа, и у него день Варенья. Он обаятельный малый, умеющий заворачивать любовные истории в красивые вокальные фантики и очень старающийся делать это честно.

Мне нравится, что в моем соплеменнике минимум цинизма, что он не любит матерные частушки, а любит полифонию и поэзию, пыль, превращающую в блеск (прочитайте или перечитайте Шота Руставели). Мне нравится, что он молниеносно остроумен – и до такой степени, что при нем я чувствую себя человеком дождя с пластичной психикой.

Его семья, его мама, жена и бурно растущий наследник – концентрированное воплощение всего самого лучшего в грузинском этносе.

Жизнелюбие, отсутствие фрустраций, практичность, миролюбие, улыбчивость, как способ коммуникации.

Даже меня, умеренного мракобеса, он убедил своим примером, что футбол раз в неделю оберегает от провалов, с летами не спасаемых развязным смехом, камуфлирующим комплексы.

Он молодой совсем, но переживает, что еще слишком мало знает, его ум интересуется всем – от Нелли Фуртадо до дзюдо.

Я желаю хорошему парню и впредь сомневаться в себе и, помирив алгебру с гармонией, служить все-таки гармонии.

Я ничего не смыслю в когнитивной психологии, не знаю, как по-эстонски «девушки из высшего общества», но точно могу определить влюбленного человека на расстоянии четырех километров. В любой компании с высоким коэффициентом жизнелюбия у такого человека коэффициент много выше (обыкновенно этот человек – я).

Мы с певцом милостью Божией Валерой Меладзе, который спел про это сумасбродное состояние так, как никто другой в нашем колхозе, и столько, сколько Стас Пьеха не ездил на гастроли, сидим в кафе и смеемся над газетной новостью, что в Хорватии открылся Музей Несчастной Любви.

Нет, не точно написал. Сначала смеялись, а после, когда оказалось, что это не розыгрыш и Музей придуман и открыт людьми, которые таким образом дали исход своему горю, своим слезам, загрустили, повздыхали и стали рассуждать.

Валера уверен, что наш мир – воплощение Божественной воли, цинических частушек на этот счет не приемлет, это он оговорил на случай, если мне взбредет в голову ёрничать, ведь я сжег мосты и навсегда ушел от несчастной любви, продолжая нежно и весело пестовать детей.