Всеволод Овчинников - Горячий пепел

23 декабря, в день, когда у американцев наряжают рождественские елки, агенты службы безопасности явились в дом Оппенгеймера в Принстоне и изъяли всю документацию, относящуюся к деятельности комиссии по атомной энергии.

Вот как резюмировало агентство Ассошиэйтед Пресс обвинения, выдвинутые против ученого: доктор Оппенгеймер в начале войны поддерживал постоянные связи с коммунистами. Он был любовником коммунистки и женился на бывшей коммунистке. Он щедро давал коммунистам деньги с 1940-го и вплоть до 1942 года. Он принимал бывших коммунистов на работу в Лос-Аламос. Он давал противоречивые показания Федеральному бюро расследований о своем участии в коммунистических митингах в первые дни войны. В 1949 году, возглавляя консультативную группу комиссии по атомной энергии, Оппенгеймер активно выступал против создания водородной бомбы. Он продолжал вести агитацию против этого проекта даже после того, как президент Трумэн подписал приказ приступить к работам по созданию водородного оружия.

С 12 апреля по 6 мая 1954 года в здании комиссии по атомной энергии проходили слушания по делу Оппенгеймера. Формально они представляли собой административное расследование. Но на самом деле эти слушания обрели форму судилища, какие устраивала тогда комиссия по расследованию антиамериканской деятельности.

Представитель комиссии по атомной энергии Роджер Робб вел себя как прокурор, уличающий преступника в государственной измене. Бывшего научного руководителя «Манхэттенского проекта», которого еще недавно превозносили как «отца атомной бомбы», теперь изображали как «лицо, представляющее угрозу для национальной безопасности США», как человека, который сознательно пытался подорвать американское превосходство в области ядерных вооружений.

Двадцать четыре ведущих ученых были привлечены к даче свидетельских показаний по делу Оппенгеймера. Девятнадцать высказались против предъявленных ему обвинений. Пять в той или иной степени поддержали их, причем с самыми резкими нападками на Оппенгеймера выступил Теллер.

— Я бы предпочел, чтобы работой по обеспечению жизненных интересов страны руководил другой человек, которого я понимаю лучше и которому, следовательно, я доверяю больше, — сказал он. — Я чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы государственные дела находились в других руках… Благоразумнее было бы признать его неблагонадежным.

Судилище над Оппенгеймером вел специально созданный трибунал из трех человек. Перекрестные допросы обвиняемого, показания свидетелей продолжались больше трех недель.

Но и после слушаний решение по делу пришлось вновь и вновь откладывать из-за того, что члены трибунала никак не могли прийти к общему мнению. Один из них выступил за то, чтобы полностью оправдать Оппенгеимера. Двое других сформулировали «решение большинства». Они констатировали, что обвинять Оппенгеимера в государственной измене нет оснований. Однако в своих личных связях ученый игнорировал требования безопасности, что, дескать, могло нанести ущерб интересам страны. Поведение Оппенгеймера в связи с разработкой водородной бомбы, заключили авторы приговора, ставит под вопрос его дальнейшее участие в правительственных программах военного значения.

Другими словами, Оппенгеймеру ставили в вину, что он не проявил должного усердия ради создания «супербомбы». Его обвиняли не в том, что он совершил, а в том, чего он не сделал.

1 марта 1954 года, когда заканчивалась подготовка к рассмотрению «дела» Оппенгеймера, радиоактивный пепел американской водородной бомбы, взорванной над атоллом Бикини, застиг в Тихом океане японских рыбаков.

В этот день особая оперативня группа военно-морских сил США выставила заслон из десяти кораблей в пятидесяти километрах к востоку от Бикини. Сделано это было скорее с целью не допустить посторонних наблюдателей, чем из-за боязни радиоактивных осадков. Согласно прогнозу погоды, предполагалось, что грибовидное облако взрыва будет отнесено на север. Однако из-за неожиданной перемены ветра оно стало быстро распространяться на восток.

На кораблях защелкали счетчики Гейгера. Прозвучал сигнал боевой тревоги. Личный состав укрылся в трюмах. Были пущены в ход автоматические шланги, предназначенные смывать радиоактивную пыль. Пришлось отключить вентиляцию. И пока корабли не вышли из-под отравленного облака, люди задыхались от тропической жары в герметизированных помещениях.

Японская рыболовная шхуна «Фукурю-мару» каждую весну уходила на промысел тунца. На сей раз улов был неважный. Уже готовясь в обратный путь, рыбаки поставили сети в ста сорока километрах к востоку от Бикини. Шхуна находилась вне запретной зоны (значительно восточнее ее границы), и патрульная служба ее не заметила.

Взрыв услышали перед рассветом. Над океаном разнесся низкий могучий грохот. Он не походил на раскаты грома. Это был скорее шум грандиозного обвала — будто за горизонтом обрушились небеса. Небо заволоклось дымкой. А через три с половиной часа на шхуну посыпалось что-то вроде тонкой рисовой муки.

Все это было так зловеще непохоже ни на одно из знакомых рыбакам природных явлений или стихийных бедствий, что они наскоро выбрали сети и повернули домой.

До рыбачьего порта Яидзу было две недели пути. Уже в эти дни у рыбаков начали проявляться признаки лучевой болезни. Кожа покраснела, покрылась волдырями, как от ожогов. Все чаще донимали приступы тошноты.

На шхуне было 23 человека. Прямо с причала их повезли в больницу. Судьба этих рыбаков взбудоражила японцев больше, чем любое другое послевоенное событие. Свыше полугода страна только и говорила, что о «пепле смерти». Газеты, радио, телевидение изо дня в день писали о первых жертвах водородной бомбы, помещенных в два токийских госпиталя.

Легко представить себе поэтому, какой взрыв возмущения вызвал поступок директора «Эй-би-си-си» Джона Мортона. Он официально предложил перевезти рыбаков в его хиросимскую клинику на холме Хидзияма.

На протяжении многих лет американские власти убеждали японцев, что «Эй-би-си-си» создана не для лечения, а лишь для научного обследования пострадавших. Так что приглашение жертв Бикини в Хиросиму можно было лишь истолковать как желание американских «врачей» из Пентагона получить новый материал для своих наблюдений — на сей раз в лице пострадавших от водородной бомбы.

В Яидзу есть скромная могила, где на каменной плите написано имя: Айкити Кубояма. Там похоронен член экипажа «Фукурю-мару», скончавшийся от лучевой болезни через полгода после взрыва над атоллом Бикини.

На шхуне Кубояма был радистом. Сколько раз приходилось ему принимать призывы о помощи, слышать в эфире тревожные голоса людей, застигнутых буйной, слепой стихией величайшего из океанов! Он выполнил долг до конца, самой своей смертью передав людям сигнал бедствия.