Дмитрий Губин - Налог на Родину. Очерки тучных времен

Поразительно то, что сегодня давления кнута на тех, кто стоит перед выбором, нет. Но есть давление пряника. И, что примечательно, пряник оказался сильнее кнута: когда тебя бьют, очевидная несправедливость придает сил (полагаю, именно это придает сил Ходорковскому). А пряник можно тихо схомячить под одеялом. Хотя отказ от пряника и не предполагает ныне казней египетских, а всего лишь невозможность пересесть из старенькой «дэу» в новенький «фокус». Или из «лендровера» в «рэйнджровер». Ну, да вы знаете не хуже меня. Как не хуже меня знаете – а если нет, то скоро узнаете, – что с годами время переходит с рыси на галоп, прытко приближая к черте, где никакое количество денег и машин не имеет значения. А имеет только – что останется после меня? Оставлю ли повод для гордости последователям и потомкам? Или только бабки, которые потомки потому и прокутят, что ничего, кроме бабок, не оставлено?

И – да, еще – я не думаю, что принцип лавирования, разделения стратегии и тактики, зарекомендовавший себя в бизнесе, применим к вопросам нравственности. То есть я не думаю, что, выбирая пряник за пряником, можно однажды сказать: баста, сыт, теперь буду жить по совести. Совести может и не остаться. Тот же Дмитрий Глуховский, когда я пытал его о соблазнах в жизни, снова неохотно, но выдал историю о том, как ему было 20 лет, и он был беден, и жил за границей на скудные $200 в месяц, но втайне мечтал о яркой жизни звезды и однажды отдал все сбережения агентству, которое обещало сделать из него фото-модель. Он не сразу понял, что его разводили на тщеславии, а когда понял, другое агентство предложило ему самому разводить тщеславных дурачков – и за хороший процент. И Глуховский не отверг предложение гневно. Он даже пошел с наставником на кастинг, где какого-то папаню уговаривали отдать в модели некрасивую, но обожаемую дочку. Но когда папа наедине спросил Глуховского, есть ли шанс, будущий автор «Метро» покачал головой. А потом просто тихо слинял. Без скандала. Но участия принимать не стал. А потому трижды подчеркнул, что он не герой.

И я думаю: ну ведь если все так просто (не нужно ведь мужества, чтобы слинять?), то почему же никто не линяет? Почему все участвуют? И с готовностью дают душу в залог? Не понимают, на что именно их разводят?

Отказаться от соблазна так просто, – у нас могла быть целая страна героев.

А так посмотришь по сторонам на «рэйнджроверы», плюнешь – и спустишься в метро.

Закон об авторском праве был сочинен в индустриальную эпоху. Сегодня в России его используют для устрашения. На роль посредника между талантами и поклонниками он не годится

Наверное, дорогие товарищи, меня можно назвать вором.

Это не чистосердечное признание, но возможная оценка моего поведения Российским союзом правообладателей (который «михалковский»), Всероссийским обществом интеллектуальной собственности и массой других организаций и людей, от силовиков до писателей. Например, я вор с точки зрения Полины Дашковой, Аркадия Арканова, Сергея Лукьяненко и Евгения Евтушенко, подписавших письма против (для краткости упрощаю) перехода библиотек на электронные копии и, в целом, против свободного хождения таких копий (да-да: Евтушенко, распространявшийся в СССР в самиздате, сегодня против самиздата!). В этой компании, вместе с Евтушенко, находится даже Людмила Улицкая! (О боги!)

А еще я вор с точки зрения управления «К» МВД России, которое недавно возбудило дело против пользователя сети «ВКонтакте», выложившего на своей страничке несколько чужих музыкальных записей: бедняге теперь светит до 6 лет по статье 146 УК РФ («Нарушение авторских и смежных прав»).

Сейчас распишу свои преступные действия во всей красе.

В прошлом году я просмотрел 71 фильм, прочитал 30 книг (мало, да, но некоторые были толщиной с бурлацкую руку), а уж музыки прослушал без счета.

Оплатил я при этом 3 билета в кино и 37 DVD-дисков. Остальные скачал из бесплатных файлообменных сетей. И если в начале года я заказывал недорогие – 99 рублей – диски через интернет-магазин ΟΖΟΝ, то после третьего или четвертого бракованного плюнул: хуже нет, чем когда настроишься провести вечер с женой за просмотром прошкинского «Чуда», а на 15-й минуте диск застывает, прямо как главная героиня этого фильма.

Из книг, правда, я лишь 6 штук добыл, не заплатив, в электронном формате. Зато уже в этом году почти все мое чтение – бесплатное: под Новый год я скачал себе одним файлом библиотеку в 129 ООО томов. Теперь электронный ридер позволяет мне наслаждаться хоть Кораном в четырех переводах (Аллах, меня прости!), хоть «Фатерляндом» Роберта Харриса, которого нет в OZON’e.

Почему я больше не хожу в магазины? Почему игнорирую кинотеатры? Почему не хочу, чтобы моя денежка попала в карман хоть Прошкину, хоть Улицкой, да хоть Михалкову с его правообладателями?

Потому что я жадный?

Вовсе нет: за технику для чтения, прослушивания и просмотра я заплатил немало.

Подлинная причина в другом. В том, что в распространении книг и фильмов, музыки и фотографии в последние годы случилась революция: их можно мгновенно копировать и так же мгновенно передавать в любую точку мира. Издательства и магазины, кинотеатры и правообладатели, да что там! – даже фантасты в лице Сергея Лукьяненко эту революцию не то чтобы прохлопали, но не смогли поставить себе – и мне – на службу. Они по отношению ко мне – как

Хоботов с Людочкой из «Покровских ворот» по отношению к Савранскому (и надо ли говорить, что пьесу Леонида Зорина я только что взял с электронной полки, чтобы перечитать известную сцену?).

Представьте себе, что вы в меру упитанный мужчина в полном расцвете 46 лет, который любит читать, но у которого на носу очки. То есть что вы – это я.

И вам, допустим, нужна книга Ранкура-Лаферьера «Россия и русские глазами американского психоаналитика». Сначала вы ищете ее в обычных, потом в интернет-магазинах, потом пишете в издательство «Ладомир», которое отвечает, что тираж раскуплен. И вы снова пишете, объясняя, что готовы платить за электронный текст, поскольку у вас есть замечательная игрушка, электронная читалка, ридер, обладающая тремя важными свойствами. Во-первых, в ридере можно менять размер шрифта – для людей в очках это важно. При этом у ридера не светится экран, и, следовательно, глаза не болят – это два. А в-третьих, ридер понятия не имеет, что значит «тираж». Да пусть распроданы все тиражи – он имеет дело не с бумагой, а с файлом.

Что сообщают в ответ Хоботов с Людочкой? Правильно: что они торговлей электронными книгами не занимаются. В переводе на русский это означает: еще чего, нашел дураков! Мы тебе, значит, вышлем файл, а ты его запустишь в оборот!