Отар Кушанашвили - Я и Путь in… Как победить добро

Про Цекало, которого Лолита согрела, а он отключил ей электропитание и холодильник, я говорить не буду, эта тема уже изъезжена, и на нее уже отшутились все комедианты.

Я про тех людей, которые живут в городах, где ВВП не расшифровывается так, как хотят те люди, которые придумали ВВП. Там ВВП расшифровывается как паспортные данные, потому что люди даже не знают, что такое рост валового продукта. Они давно забыли, что такое продукт.

Лола исключительно по таким городам ездит, окромя корпоративов, на которые пригласить ее стоит больше денег, чем четырех Лепсов вместе взятых.

У Лолиты день рождения. Она с достоинством несет свой крест. Она, после того как избыла тот период, окрашенный в черные тона, сказала на съемке канала «Россия 1», в моем присутствии, что теперь, даже если бы она страдала раблезианской толщиной, она бы этого не стеснялась.

Понятно, что для красного словца про «раблезианскую толщину» придумал я. Но вы же верите мне на слово, знаете Лолиту и знаете, что она могла это сказать.

Она не будет теперь стесняться своих форм. Что укрепляет мою веру в важность артистической Миссии.

Кроме всего прочего, она рассказала на канале «Россия 1» в программе «Прямой эфир с Михаилом Зеленским», что после развода она могла уже не транслировать небесную гармонию, потому что все вокруг шипели ей вслед, что она сбитый летчик. Этот термин вам знаком из плохо написанных статей Полупанова. Он обозначает артиста, которому отказывают в будущности.

Она пережила все это, она пережила наркотики – про это был отдельный пассаж, трудный, во время которого я боялся смотреть ей в глаза, но говорила она спокойным размеренным тоном.

Эти ее пассажи-откровения должны отстояться в веках и быть пособием для тех, кто хочет спасти тех, кого любит, от этой напасти.

Она рассказывала и про вереницу мужчин, побывавших в ее опочивальне, и про то, что до нынешнего счастливого (я убедился в этом) замужества она просто не обнаруживала в мужиках характера. Вот что она искала: характер. И никто не вправе судить ее.

Это она вылечила, выходила, поставила на ноги Максима Фадеева. Мало кто из вас знает, что когда Максим Фадеев писал ей песню «Я жизнь отдам за тебя» – а это, по-моему, одна из лучших песен тысячелетия, – это был момент, предваряющий, не дай бог, уход Максима Фадеева в мир иной. Он был тяжело болен, и Лолита, верьте – не верьте, мне все равно, когда пела, просила зал (я однажды это видел в Минске) помолиться за Макса Фадеева. Вы же не знали этого факта? Тогда что вам я!

Я вам рассказываю, что мир, конечно, жесток, но ведь у нас есть отдельные люди: у вас я, а у меня Лолита. А теперь и у вас есть Лолита.

Она просила зал молиться, хорошие люди внимали ей, и Макс Фадеев через полгода разъездов с этой песней по городам и весям становился на ноги. Есть связь между тем, что сделала женщина, которая тоже поет (а не только та, которая узурпировала право петь), блистательно исполняя эту песню, и тем, что он выздоровел? Мне кажется, есть, но я могу ошибаться.

Сильно отдающие выпитыми в закулисном пространстве плохими напитками молодые артисты не понимают, что кроме того, что им поставили голос (а между нами говоря, не поставили его никому из тех, кого я слышал), у музыки должен быть еще и физический эквивалент.

Ты должен слышать песню и хвататься за сердце. С тобой должно что-то случиться. Это не касается всех песен, но каких-то касается.

У нее день рождения. Я тщательно взвешиваю сейчас слова. Она гениальна. Я говорю об этом с нескрываемым энтузиазмом, потому что на тех съемках она сказала, что это я ее спас. Я в это время попытался прервать ее монолог. «Нет-нет, – сказала она публике. – Письма Отара, написанные от руки, висят у меня в приемной. Кто из вас не верит мне – можете ко мне прийти».

Потом ее муж мне подтвердил, что они, обрамленные красивой рамочкой, висят там. Я помню, как писал ей эти несколько писем, хотя отнекивался из-за кокетства. Я писал их тогда, как пишу вам сейчас.

Лолита, как диво дивное, выполняет свою Миссию. Она, правда, уверена, что песня строить и жить помогает. Даже больше жить, чем строить, вспоминая ее квартирные передряги. Может быть, даже помогает жить другим. Но когда ты помогаешь жить другим, тогда ты осознаешь все то, что я процитировал про добродетель. Тогда ты согреешь другого, и в ответ люди встанут и будут кричать тебе «браво!», как было на съемках канала «Россия 1», посвященных дню рождения Лолиты.

Она только начала выполнять эту Миссию, и я бы очень хотел, чтобы она была богатейшей артисткой в мире, потому что чем больше она монетизирует свой талант, тем чаще мы будем видеть ту Лолиту, которую любим. Уверенную в себе и знающую, что этой уверенностью она должна поделиться с нами.

С днем рождения, подруга! Я выпью за здоровье ДБ

Сейчас, когда обострились отношения между людьми, я хочу разрядить атмосферу одним хорошим жестом: сказать пару слов про человека, теперь отрицающего факт нашей дружбы с ним, каковая началась в том далеком году, когда мы с Юрием Шмильевичем Айзеншписом впервые услышали паренька по имени Дима Билан.

Я хочу разрядить атмосферу и, может быть, вам всем впервые с мезозоя преподнести урок бережного отношения к прошлому, которое не всегда, при нашей-то обостренной обидчивости и преувеличенной тяге к конфронтации, перетекает в будущее, но это совсем не важно.

Однажды, когда между Парфеновым и Константином Эрнстом пробежала черная кошка, я уж не помню, по чьей милости, Константин Эрнст, которому приписывали неправую сторону (а потом он взял на работу Парфенова, когда последний был в опале), произнес: «Я не умею и не хочу плевать в лицо нашему прошлому».

В преддверии тридцатилетия Димы Билана я готов повторить за руководителем самого главного канала эти слова.

Я не желаю плевать в лицо нашему прошлому.

В еженедельнике «Собеседник» вышла заметка, которую не я назвал так, а назвали, поскольку я очень плохой сочинитель заголовков, мои коллеги из газеты «Собеседник» «Мой друг Дима Билан». Так по мотивам книги своего отца «Мой друг Иван Лапшин» снял незабвенное, шикарное, полное воздуха кино Алексей Герман.

Мой друг ДБ. Почему я это сделал? Судя по тому, как бурно, но параллельно развиваются наши жизни – моя блистательная музыковедческая и человековедческая, и его нервная, моментами блистательная, музыкальная, – нам, скорее всего, уже не сойтись. Мы как раз в эпоху означенного мезозоя расстались не по моей милости.