Отар Кушанашвили - Я и Путь in… Как победить добро

– А я отвечаю (а отвечаю только тогда, когда сочту нужным), что меня эти разговоры вообще не трогают… Даже если ПРИ… При КОМ, люди? Это же Алла! И ладно бы я просто был, но ведь какая это мотивация, какой стимулятор, какое вдохновение – себе и ей доказывать, что выбор не случаен. Так что никаких комплексов! Я там, где я сейчас, во многом благодаря этому союзу.

– А где ты сейчас?

(Хохочет.)

– Я читал твое очень интересное суждение про эксперименты. До него, кстати, не применимый ко мне, да и ко многим, тезис: «Успешный человек – богатый человек». Как же быть со мной тогда, мраморно-величественной звездой, которая виновата только в том, что ее профессия – журналист? А в суждении, которое заинтересовало, примерно вот что: «Если ты понимаешь концерт как площадку для экспериментов, тогда иди и пой в караоке. Экспериментировать надо так, чтоб никто ничего не заметил».

– И что?

– Но ты же первый из экспериментаторов! Неостановимый, как гормональная буря: то блондин, то лысый…

– Но я не бью себя в грудь и не ору про то, какой я бесстрашный.

– Но это чревато утратой, скажем так, консервативной части поклонников.

– Поклонники бывают только любящие. Которые мечутся – то не поклонники. Вот этого, балансирования на грани «сегодня – люблю, завтра – нет», я не приму.

Мы все другие

Триумфальность только что прошедших в некогда самом главном, а теперь, может быть, и не в самом главном, но в самом престижном зале страны, в Кремлевском Дворце съездов, – концертов Филиппа Киркорова, во-первых, подтвердила правильность затеянного предприятия объяснить вам, почтенной публике, почему Киркоров имеет моральное основание, при всей своей одиозности, монументальности, фундаментальности, именовать себя таким.

Во-вторых, триумфальность обозначенных концертов подтверждает правильность избранной тональности. Это тональность нарочито вычурная, с которой я начал мой разговор с вами о Ф.К.

Можно было бы написать о нем в стилистике нового поколения околомузыкальных журналистов: ёрничать, хихикать. Я не нахожу поводов для этого, особенно в свете событий, из-за которых мы вынуждены были наблюдать за ФК, а не слушать его песни.

Я повторяю еще раз для тех, кого не вывела из себя моя ода его песням.

Человек, спевший «Я просто счастлив», не может быть подсуден.

Человек, имеющий вкус выбрать для своего репертуара, включающего не один миллион хитов, песню «Я отпускаю тебя», не может быть подсуден.

Человек, который в одном из дисков (а там их четыре) взял курс на «цыганизацию» – как он сам говорит, может быть подсуден. Если два раза я употребил из симпатии к его выбору слово «неподсуден», то мне очень-очень-очень не нравится, когда он изображает персонажа из фильма Кустурицы.

Но тут дело ведь вот в чем: мы взялись относиться к ФК объективно, а я пытаюсь делать это всеми силами с помощью минимальной божьей искры, дарованной мне родителями и небесами. Я слушал диск. А человек, который попадает на концерт, слушает песню в обрамлении шоу.

Он считает необходимым сохранять верность шоу. Я даже не хочу задаваться мыслями, какой это бюджет. Но если за твоей спиной во время каких-то относительно цыганских песен танцуют 500 человек, а 60 играют на инструментах – конечно, это не музыкальный носитель. Это должно рассматриваться только в сочетании одного с другим.

Я понимаю, что поменял бы свое суждение, попади я на эти концерты. Ввиду семейных обстоятельств мне не удалось это сделать, но если даже в проходах Кремлевского Дворца съездов негде было притулиться, то, стало быть, публику историями с Мариной Яблоковой не проймешь. Потому что Яблоковой негде было упасть. Эта шутка была взята мною напрокат у самого ФК, или я сам ее придумал, не знаю. Было бы выгоднее сказать, что я придумал ее сам, но это будет враньем. Это чувство юмора самого ФК.

Плохой он или хороший, не мне судить. Я владею, и, надеюсь, владею хорошо профессией не оценочной, а предполагающей.

В эпосе, который сегодня завершается на TopPop.ru, была попытка понять, почему при всех скандалах, при всей своей одиозности он все время собирает полные залы. Мне кажется, я нащупал ответ.

Не знаю, смогу ли сформулировать отчетливо (мне редко удаются отчетливые формулировки), но, мне кажется, я знаю, почему. Может быть, потому что он другой. Слишком дешевый прием еще раз обыграть название его диска. Нет, он просто очень-очень-очень любит то, чем занимается, а это рано или поздно приводит к песням «Я отпускаю тебя», «Я просто счастлив». И к реплике, потрясшей меня во время чтения буклета, сопровождающей издание «Другой».

Все проблемы, боль, злость и все эмоции из этого ряда – это игры разума, это монстры, порожденные разумом.

Ничего этого нет. Если хочешь любить, люби. Если не хочешь, я отпускаю тебя. И если ты научишься управлять своим разумом, проблемы будут касаться тебя ровно в той степени, в которой они должны касаться – то есть минимально. Ты должен вставать каждое утро и под хорошую музыку, улыбаясь собственному изображению в зеркале, говорить: я просто счастлив.

ФК, мне кажется, дозрел до возраста, когда он не лукавит, пропевая эту строчку. Я по-хорошему ему завидую и горжусь тем, что мы товарищи. Он другой, и я другой. Мы все другие. Цените это. Ваш O.K.

Шоу-бизнес – это покер, а Киркоров умеет думать и блефовать

Он привык к лести, лесть его раздражает. Может быть, не раздражала раньше, но теперь я точно знаю, что раздражает, ибо человек он – паче чаяния проницательный и проницает сразу, когда вы лжете только для того, чтобы присоседиться к нему.

Поэтому начну сразу об обрамлении его сольного концерта, который называется претенциозно «Другой» и на который – о, ужас для всех его конкурентов – билеты давно проданы, и об обрамлении шикарного буклета, изданного на его же деньги (как и сам концерт был устроен им по его же инициативе). Оформление всего этого я нахожу избыточно для меня барочным, опереточным.

Я не разделяю восторгов людей (а я уже давал рассматривать эту антологию многим людям) по поводу работы фотомастера, художников, стилистов. Я не солидарен с этими восторгами. Но дело, как вы понимаете, не в таких моментах. Я с них начал, чтобы тут же обозначить честную интонацию, поскольку твердо уверен, что, будучи первым профессионалом в наших палестинах, он будет читать каждую букву этой и последующих колонок.