Отар Кушанашвили - Я и Путь in… Как победить добро

В конце обращения к публике автор одной из самых нежных баллад о любви «Все в твоих руках» вопрошает: «Как этому конкретному ублюдку живется? Этому фотографу? Мрази! Твари? Ведает ли он, что творит?» Ну и далее – так же изощренно.

То есть мы имеем дело не с опровержением, а с моралитэ от аморального.

Тогда как все ведь просто: не хочешь, чтобы тебя уличали, – сделай так, чтоб уличать было не в чем.

Чтоб не приходилось изобретать формулировки навроде: «Все это, конечно, было и смотрится очень неприлично, но все это, конечно, было совсем не так». Подобная казуистика многомерна. Но тупа, ибо сразу выдает, сразу и полностью, систему координат, в которую и ЛА, и прочие мои коллеги с дорогой душой себя вписали.

И я тут слышу: все изменяли, изменяют и будут изменять. Делая краткие перерывы на интенсивные арии раскаяния.

Потому что я знаю: Артистическая одиссея состоит из комплексов, интима и транквилизаторов. И одного за всю жизнь хорошего выступления, о котором они и сами не помнят. Могу напомнить. Но – в другой раз.

P.S.Говорят, что когда ЛА прочел ЭТО, ему пришлось долго восстанавливать личность. Но я ведь любя. Инструкция по сохранению сердечного жара

Я всю жизнь пасую при столкновении с химически чистыми дебилами. Они ведь теперь для пущих статусности и важности щеголяют словом «экзистенциальный», понимают Великий Город как свою фазенду, даже на фильм «Елена», превознесенный сверх всякой меры, идут, потому что «надо». Но даже пасуя, я, превозмогая раздражение, способен им ответить.

Подарю, например, билеты на концерт Гоши Куценко. Именно что поющего. Считайте, что таким образом приговорите людей к бездне. А вот хорошим людям, чтобы, во-первых, вооружить отменным настроением, при котором никакие имбецилы не страшны, во-вторых, просто для того чтобы посвятить людей в собственную дистиллированную радость, рекомендую НОВОГО Челентано. Слова «это грандиозный альбом» будут грандиозным же преуменьшением. Вот Николас Кейдж, которого лично я хочу удушить лет десять как, сейчас из-за фильма «Что скрывает ложь», хоть и играет в рубаху-парня, будет отвратителен и через три тысячи лет после смерти. Но в этом дерьмовом фильме и Николь Кидман не менее дерьмово имитирует страсти-мордасти.

То ли дело старина Клуни. Взять «Мартовские иды», взять «Потомки». Любую роль, любой фильм возводит до Богоявления. Или Ник Нолти, который постарел, но знатно. Посмотрите «Воина». Природа, одарив Нолти завидной физикой, едва ли не отказала ему в чувстве меры по части эпикурейства: актер временами уходит в беспросветные запои. Не то Олег Митяев: через запои такие естественные диски, как «Позабытое чувство», не получатся. Сияние чистоты и душевной молодости. Блюдите себя, тогда имбецилы станут самой мелкой вашей проблемой.

Мне кажется, люди подле него становятся другими. Я провел два дня и весь во власти вот каких широких размышлений…

У него, даже когда в силу обстоятельств имеет место быть высшее напряжение умственных сил, вид джорджклуновский.

На четвертой минуте знакомства мне показалось, что ради своей профессии он готов пожертвовать жизнью, а я таких людей боюсь.

У них слишком свежий, как зелень в грузинском застолье, взгляд на жизнь.

Ему не нужна ничья, кроме его собственной, помощь, чтобы взять высоту.

В момент, когда мы познакомились, он готовил меня к съемкам в «Comedy Women» мыслями вслух о… стратегии; окрест сновали люди, я пытался клеиться к девчонкам, изо всех сил строя изо всех же сил высокохудожественное лицо, по-животному нервно реагируя на девичий смех – а напротив меня стоял высокий, крепко сбитый человек, несколько раз повторив интересующемуся только интимным настоящим грузину значительное слово «будущее».

Он сжатые в упрямстве зубы прикрывает ухмылкой просвещенного пижона, умеющего постановкой придать любой мизансцене, каждому дивертисменту ореол светлого самочувствия.

При этом он обязан обладать – и обладает – норовом, которого хватило бы на табун мустангов.

Сказано: нельзя жить в гармонии с хаосом, а ведь режиссер и продюсер – живут: то для своих – своя среда, и питательная тоже.

У него простая – непростая идеология: сделать вкусным проект, где со всех сторон барабаны и звенит тишина, не допускающая даже тени мыслей о плохом.

У режиссера должна быть холодная кровь, чтоб ее не брали бактерии, у продюсера – короткая память, чтоб давешний триумф не застил.

По «Интернам» видно, что Он не сопротивляется порывам плодотворного познания жизни.

Это новое поколение режиссеров-продюсеров, которые умеют облагораживать сексуально-психологические фиксации своих героев, пристегивая их к грандиозным философским проблемам. Да под матерок.

На «Comedy Women» он наблюдал, чтоб я блюл культ внешних приличий, а в перерывах успевал делиться соображениями о будущности, о том, как он хочет развиваться и каким он видит свое развитие. Не по блаженной глупости, но осознанно, опираясь на мозг и сердце.

. ..Просто я не люблю разговоров про безлюдье-безрыбье. Как говорит Цекало, я Белинских не люблю, я Пушкиных люблю.

Моего теле-пушкина зовут Вячеслав Дусмухаметов.

P.S.Любой из вас смотрел Интернов. Он добился своего. Мой тренер Демидов

Иван Иванович Демидов, в бытность руководителем «ТВ-6 Москва», проводил собрания в 9 утра по понедельникам, и даже не пытайтесь делать вид, что не понимаете, какой это был ад для нас с Лерой Кудрявцевой, по воскресеньям ведшим дискотеку Партийная зона (от альфы до омеги придуманную ИД; первый, между прочим, прямой эфир на федеральных каналах!) и возвращавшихся домой в пять пополуночи.

Утром мы были похожи на зомби, но пробовать пренебречь собранием даже в голову не приходило.

Все, кто работал с ИД, обожали его. По опыту знаю, что такого сплава доброжелательности и упорства при высокой эрудиции хрен где еще обнаружишь. Он всегда говорил и говорит со мной о будущем, потому что ему всегда импонируют люди, желающие добиться перемещения в следующее по классу измерение.

Мне он рассказывал, какую книгу читал ночью, я тут же мчал в книжный, представляя, как он будет рад и горд, когда в следующий раз я поддержу разговор.

Он знакомил меня с самыми разными людьми, вплоть до театральных, и говорил: «Набирайся ума, Буратино» (до сих пор так меня обзывает).

Меня многому научило его поведение после развода: он внешне спокойно говорил о своей вине, и годы спустя отзывается о Лене с огромными уважением и приязнью.