Артем Франков - Украинский футбол: легенды, герои, скандалы в спорах «хохла» и «москаля»

— Так вы не были в НКВД?

— Не был.

— А этот не был?

— Нет.

— Кто был начальником Украинской Драмы, какой у него был чин?

— Не помню, потому что меня не интересовала украинская драма и я там не был.

Начинает подсказывать Бу-Бу… Этот агент, говорит, Бурдуков был?

— Какой был.

— Какие знаки различия у него?

— Насколько я помню, как будто бы шпалу носил.

— Ну и что же, где он и что?

— Не знаю.

Таким образом, меня продержали два с половиной часа. Потом начали между собой разговор относительно покупки колец. Затем отправили меня в камеру.

При допросе мы узнали, что Гончаренко и Тютчев тоже сидят. Тот же Вячкис предал их. Дня через два после этого допроса Балакин был освобожден. Он ничего с «Динамо» не имел, а брат его был в «Динамо».

В гестапо просидели 24 суток.

Каждые два дня вызывали и расстреливали целыми группами. Я влезал наверх и смотрел через окошко вниз. Приезжало три-четы-ре машины. Привозили детишек маленьких, девушек, мужчин, стариков. Стоны, крики, ругань немцев-гестаповцев. Состояние скверное. Был момент такого порядка: выходя из тюрьмы, народ взбудоражился, и тут же в тюремном дворе стали расстреливать. Как только расстрелы кончились, сейчас же рабочие-евреи, которые обслуживали тюрьму и на кухне работали, произвели уборку двора.

11 сентября нас вызвали по фамилии. Первую партию вывезли часов в пять утра. Мы рассчитывали, что нас везут на расстрел, потому что был день расстрела. Вызывали по фамилии: Кузьменко, Клименко, Свиридовский. Вывели в коридор. Всех нас поставили лицом к стенке. Друг друга мы не видим. Мысль была одна: за что и почему. Мысли о побеге не было. Привели наверх в 23-ю камеру. Эта камера называлась «висельной» «пересыльной». Из этой камеры выгоняли и расстреливали, из этой же камеры отправляли людей в Германию и в Венгрию.

Попали мы все в эту камеру. Тут же расцеловались. Думали, что это наша последняя встреча.

Минут через двадцать пять приходит Абраша, приносит хлеб. Когда он дал нам хлеб, я спрашиваю, а кофе?

— Кофе будете пить там.

Когда сказал, что кофе будем пить там, значит нас выпустят, значит нас не расстреляют. В камере нас было двенадцать человек. Начали вызывать. Вывели во двор. Стоит та же машина «Черный ворон». Немец кричит:

«Быстро, быстро и люст, люст, люст».

Когда я выскочил из камеры, мне воздух ударил в лицо, голова закружилась. Как ни говорите, получали 100 и 75 грамм хлеба, и крупника грамм 400, и кофе. Когда поднялся на эти сходцы, у меня голова закружилась и я упал. Подсознание подсказывает, что, хоть на четвереньках, надо забраться в эту машину На четвереньках залез в машину, сел и сижу Когда машину загрузили, дверь автоматически закрыли. Везли нас через еврейское кладбище. Думали, что нас везут в Бабий Яр. Проехали Бабий Яр. Около Бабьего Яра был концлагерь. Нас привезли туда и сразу же заставили работать.

В лагере мы встретили много знакомых наших болельщиков. Начали расспрашивать, как что и здесь? Говорят, что тяжело, каждый день расстреливают, каждый день люди умирают от болезней, каждый день вешают народ. Этого мы пока наглядно не видели.

Заставили нас рыть яму. В этой яме на следующий день похоронили пять человек, которых фактически отравили в больнице. Закопали могилу, и всё. Работали во дворе, за пределы дворы не выпускали. Мы пытались выйти за пределы двора, чтобы иметь связь с народом, чтобы иметь возможность получить передачу. Нам приходилось распиливать дрова, рубить дрова на территории двора. Так примерно было дней девять-десять.

Там был комендант Антон и еще были футболисты, которые на наш вопрос, сколько мы можем просидеть здесь, ответили: «Сидеть нам до седой брады».

Там начинаются новые издевательства. Их заставляли петь. В эту группу и нас присоединили – «Вы, футболисты, пойте. Вы знаете современные романсы!» В воскресный день после двенадцати часов нас сажали вместе с ними и заставляли петь разные наши песни.

Каждый день проходил таким образом: рано утром подъем. Утром давали кофе. Выпивали кофе и приступали к своим работам. Там была постройка бараков, корчевка леса, строили землянки для заключенных. Мы получили там чесотку. Лечиться пришлось нелегальным путем через тех же полицаев.

Лагерь был огорожен проволокой в три ряда. Проволока была наэлектризована током высокого напряжения. Нужно было пройти три изгороди для того, чтобы пройти на другую сторону.

В лагере опасно было говорить о побеге, потому что были из своих же шпионы. В лагере были и политические, и евреи были, и жулики были. Там были и провинившиеся полицаи, работавшие в полиции.

Внутри лагеря было сплошное побоище. Бригадиры избивали народ так, что жутко смотреть, по 60 по 70 палок давали. Палка примерно дюймовой толщины. Выбирали корень, чтобы он гнулся, его запаривали.

Долю палок и мне пришлось получить. Когда мы однажды выходили на работу, то в процессе работы, неся лес в территорию лагеря, я наступил одному мальчишке на ногу и тут же получил несколько палок за это.

Группа ребят из команды «Алмаз» принесла один раз нам передачу. Играли матч. Со сбора купили хлеб, сало и принесли нам. Это помощь была нам очень дорога. В лагере от голода мы опухли. Благодаря поддержке нам удалось продержаться более или менее длительное время, пока не устроились в выездную бригаду. В выездной бригаде давали двести грамм хлеба и давали питание: суп и т. д., правда, не в лагере, а там, куда мы выезжали на работу. Я работал в бригаде «гайцеры» истопником парового отопления, слесарем. В общем, наша бригада работала на мельнице. Работали в разных бригадах. Ткаченко работал на Короленко (давно убитый, если верить хронологии матери! — Примеч. А.Ф.), Клименко, Кузьменко и Трусевич – на Короленко. Я и Гончаренко работали на Короленко в сапожной мастерской. Путистин и Клименко сначала работали электриками в лагере, потом Путистин был переброшен электриком в подсобное хозяйство на «мышеловку» [18] Название концлагеря. .

Таким образом, мы разбились, но имели связь через полицаев. Я лично имел связь с сестрой жены и через нее узнавал все новости политические, которые передавал своим товарищам. Она ходила к одному Замкову, который имел радиоприемник. Таким образом, о фронте, находясь в заключении, мы знали.

В Бабьем Яру сделали печи сжигательные. Послали туда группу евреев, «социально-опасных», как они называли. Трупы вырыли. Производимые работы охраняли жандармы. На протяжении двух месяцев эти трупы сжигались. Вонь был невозможная. Участвовали в сжигании трупов и бойцы, заключенные, и концлагерь. Некоторым из них удалось бежать, но большинство их уничтожили.

23 сентября [19] Опять буйная и всеобщая редакция – явная ошибка! Все было намного раньше. Могли ошибиться? Да запросто. Вон, Путистина всю дорогу называли Путятиным… 1943 года произошел инцидент с Трусевичем, Клименко и Кузьменко. В момент выезда на работы на Короленко по погрузке торфа в бригаде получился неприятный случай. Каким-то путем один армянин достал водки. Сидит и пьет эту водку. Это было в обеденный перерыв. Сидит в гараже, пьет. Подходит командор гестапо КРИНГЕР. Идет со своей собакой. Собака, видимо, хотела на него броситься. Этот армянин, как держал в руке бутылку, замахнулся на эту собаку бутылкой.