Игорь Рабинер - Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018

И закипела работа. 2 декабря 2009 года в Йоханнесбурге проходила выставка с участием всех стран-претендентов, а 4-го в Кейптауне – презентации для международной общественности и мировых СМИ. До 11 декабря заявочный комитет должен был подписать с ФИФА «Соглашение о выдвижении», в котором подтверждал свои обязательства по представлению заявки и детально описывал все документы, включенные в заявочный пакет. К 14 мая 2010-го в ФИФА должна была быть сдана тысячестраничная (!) заявочная книга. К августу стране надлежало во всеоружии подойти к визиту оценочной (по-другому ее еще называли инспекционной) комиссии…

– Помог ли в борьбе за ЧМ-2018 ваш опыт участия в проигранной заявочной кампании Олимпиады-2012 в Москве, а также в выигранной схватке за чемпионат мира по легкой атлетике – 2013? – спрашиваю Сорокина.

– Конечно. Дело в том, что заявки – это уникальный вид деятельности, которому нигде нельзя научиться. Нет ни курсов, ни школ, которые ты бы закончил и стал профессиональным «биддером». Это сугубо эмпирическая история. И очень закрытая область.

Недаром в ней существует очень ограниченное число консультантов. Они «снимают» большие деньги со стран, которые выдвигаются на что бы то ни было. Потому что их опыт и знания – уникальные. Мы себя консультантами назвать не можем, но координация таких проектов – тоже опыт уникальный.

Консультанты, которые помогали «России-2018», очень много чего выигрывали. Мы их, собственно, и отбирали по послужному списку. BDO (международное объединение аудиторских и консультационных компаний, на начало 2011 года – пятое в мире. – Примеч. И.Р.) немножко «прикоснулись» к Москве-2012, но в основном работали на Сочи-2014, являясь генеральным подрядчиком. «Хелиос» выиграл какое-то несметное количество заявок, начиная с Лиллехаммера-94. И Пекин, и Ванкувер, и Сочи… Побед восемь у них точно есть.

Не со всеми консультантами так получалось, поскольку некоторые уже были заняты. Их мало – и разбирают их очень быстро. Есть, к примеру, немец, господин Аббольт, который пишет неплохие заявочные книги. Но он уже работал на Австралию. У немцев же хороший опыт, и право проводить ЧМ-2006 они выиграли. Есть достаточно известный консультант по коммуникациям Майк Ли, но он уже был «подписан» Катаром. Впрочем, по коммуникациям нам тоже повезло: удалось заполучить бывшего директора ФИФА по этому направлению Андреаса Херрена. Он уже не работал там, но сохранил прекрасные отношения со всеми. И существенно нам помог.

– В чем?

– Правильно построить коммуникационную стратегию, не делать ничего лишнего. Фактически мы в этом направлении добились того же результата, что и Катар, только с бюджетом в 20–30 раз меньше. Нанося «точечные удары», а не «ковровыми бомбардировками», как они. Этот миллион послов заявки, которых Катар собирал по всему миру… На тебе миллион долларов – будешь нашим послом. Зидан, другие звезды – кого там только не было!

Но все это хорошо, только если денег до хрена. Все же понимают, что это наемники. Заявку выигрывают не они. То, что известный, даже знаменитый футболист, ни разу не бывавший в твоей стране, скажет: «Да-да, я бы хотел, чтобы тут прошел чемпионат мира»… Все же тут ясно. Работа с серьезными консультантами позволяет сделать главное – четко расставить приоритеты. И дальше их уже тактически реализовывать. Подбор консультантов – это правильная стратегия, а она экономит деньги и позволяет эффективно все выстроить. Надо обязательно иметь в своих рядах людей из этой индустрии.

Сорокин не зря заговорил о деньгах. Не все в этом смысле было у «России-2018» просто, как могло бы показаться на первый взгляд.

Когда я заговорил на финансовую тему с Мутко, сначала он не подал виду насчет каких-либо проблем:

– Государство дало заявочному комитету субсидию. А 50 процентов денег мы собрали со своих партнеров. Их было достаточно много: и «Газпромбанк», и «Внешэкономбанк», и «Лукойл», и «Металлоинвест» Алишера Усманова, и многое другое. Что касается фонда Романа Абрамовича, то финансовых ресурсов на заявочную кампанию мы от них не получали, но они нам помогли в обеспечении повседневной деятельности комитета. Мы получили от них компьютеры и т. д., которые потом, после окончания работы, вернули.

– Можете сравнить наш бюджет с испанцами, англичанами?

– Думаю, мы все были где-то в одинаковом масштабе, чуть больше или чуть меньше. Больших разрывов не вижу. Бюджет ведь совершенно понятен, расходная часть везде одинаковая. Самая большая – написание заявочной книги. Еще – эксперты, консультанты, работа по продвижению заявки, участие в выставках, презентациях. Работа с регионами, прием оценочной комиссии. Наконец, содержание самого комитета, которое у нас было весьма локальным. Цифры все контролировались очень строго, и итоговый бюджет был утвержден на наблюдательном совете. Подвели итоги, аудит провели… Все было сделано абсолютно прозрачно.

– А субсидию государственную быстро получили?

Далее последовали две фразы, первая из которых была автоматической, а вторая – честной. Сначала прозвучало: «Субсидию быстро дали». И тут же: «Хотя – с запозданием. Пришлось очень многое делать в долг».

Официальные лица более подробно на эту тему, понятно, рассуждать не хотят. Колосков много лет был таковым, но сейчас, как вы, должно быть, уже давно поняли, в своих высказываниях чувствует себя абсолютно свободно. А потому откровенничает:

– Денег у заявочного комитета было очень мало. Все время в упор, все время в последний момент. Поначалу были большие планы – летать к членам исполкома только на чартерах. А в реальности вышло так, что с бизнес-классом еле-еле решали вопрос. Надо отдать должное Мутко – он каждый раз звонил какому-нибудь олигарху, после чего присылали какое-то количество денег, чтобы оплатить ту или иную поездку.

Не надо забывать, что у Леши Сорокина по контракту работало человек двадцать иностранцев, и им надо было платить строго в срок. Некоторые из этих людей раньше в ФИФА работали, а нам и заявочную книгу готовили, и с презентацией помогали. Им нельзя было сказать: мол, сейчас денег нет, найдем позже – заплатим.

Ну очень скудно жили! Иногда мы встречались втроем – Мутко, Сорокин и я. Леша все время приходил с бумагами, чтобы министр их подписал – например, Минфину с целью перевести такой-то транш в рамках бюджета, или олигарху, чтобы оказал спонсорскую помощь. Заявочный комитет Олимпиады в Сочи жил не в пример богаче.

Шок? А может, лукавство? Вряд ли. Поговаривают, что зарплата, которую получали члены заявочного комитета, исчислялась далеко не десятками тысяч долларов в месяц. Оклады были в разы скромнее. Да и сам по себе штаб заявки был крайне узок, о раздувании штата не было и речи – скорее наоборот. Ядро состояло из четырех-пяти человек, которые «пахали» день и ночь.