Евгений Резонтов - Расшифрованный Сталин

Что же касается политического аспекта значения Ленинграда – и тут Сталин «зрит в корень». На момент его выступления Троцкий вполне удовлетворительно чувствовал себя в своем мексиканском имении, а Керенский – в США.

Вот вам оборонное и политическое значение Ленинграда как центра промышленного и как второй столицы нашей страны. Вот почему безопасность Ленинграда есть безопасность нашей страны. Ясно, что коль скоро переговоры мирные с Финляндией не привели к результатам, надо было объявить войну, чтобы при помощи военной силы организовать, утвердить и закрепить безопасность Ленинграда и, стало быть, безопасность нашей страны.

Второй вопрос, а не поторопилось ли наше правительство, наша партия, что объявили войну именно в конце ноября, в начале декабря, нельзя ли было отложить этот вопрос, подождать месяца два-три-четыре, подготовиться и потом ударить? Нет. Партия и правительство поступили совершенно правильно, не откладывая этого дела и зная, что мы не вполне еще готовы к войне в финских условиях, начали активные военные действия именно в конце ноября, в начале декабря. Все это зависело не только от нас, а скорее всего от международной обстановки. Там, на Западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло, когда же решать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда руки заняты и нам представляется благоприятная обстановка для того, чтобы их в этот момент ударить.

Было бы большой глупостью, политической близорукостью упустить момент и не попытаться поскорее, пока идет там война на Западе, поставить и решить вопрос о безопасности Ленинграда. Отсрочить это дело месяца на два означало бы отсрочить это дело лет на 20, потому что ведь всего не предусмотришь в политике. Воевать-то они там воюют, но война какая-то слабая, то ли воюют, то ли в карты играют.

Вдруг они возьмут и помирятся, что не исключено. Стало быть, благоприятная обстановка для того, чтобы поставить вопрос об обороне Ленинграда и обеспечении государства был бы упущен. Это было бы большой ошибкой.

Вот почему наше правительство и партия поступили правильно, не отклонив это дело и открыв военные действия непосредственно после перерыва переговоров с Финляндией.

Какое точное Сталин дает определение «странной войне», шедшей в это время на Западе: « То ли воюют, то ли в карты играют» ! Действительно, после речи Гитлера в рейхстаге 6 октября 1939 года, где он открытым текстом призывал Англию и Францию к миру [13], можно было ожидать перетасовки «европейской колоды» как угодно!

И перетасовки этой колоды ожидал не только Сталин…

Мало кто из исследователей обращает внимание на следующие факты. План «западной кампании» (план «Гельб») был подписан Гитлером уже 27 октября 1939 года с первоначальной датой наступления 12 ноября 1939 года. Затем дата начала наступления откладывалась Гитлером 29 раз! [54]

Конечно, в столь неординарном поведении Гитлера играл роль целый «змеиный клубок» европейских политических факторов. Но, представляется, одним из важнейших из них был как раз фактор войны в Финляндии.

Ведь несмотря на то что, по образному выражению Сталина, « три самых больших державы вцепились друг другу в горло» , у двух из этих держав были совершенно определенные планы «переместить свои руки на другое горло». В таком случае Великобритании и Франции пришлось бы либо договариваться о мире и совместных действиях против СССР с Гитлером, либо, ввязавшись в войну с СССР, резко облегчить ему задачу решения «западного вопроса» военным путем (поэтому вермахт находился в полной боевой готовности на Западе из-за постоянных переносов сроков наступления). Как первый, так и второй вариант вполне устраивали Гитлера, обеспечивая ему политический и военный триумф.

Премьер-министр Чемберлен, совсем еще недавно утверждавший, что его стране не хватает вооружения для борьбы с нацистами, принял срочные меры к отправке в Финляндию 144 английских самолетов, 114 тяжелых орудий, 185 тыс. снарядов, 50 тыс. гранат, 15 700 авиабомб, 100 тыс. шинелей и 48 санитарных машин. В момент, когда французской армии был необходим каждый предмет военного снаряжения для отпора неизбежного наступления немцев, французское правительство нашло возможным передать финской армии 179 самолетов, 472 орудия, 795 тыс. снарядов, 5100 пулеметов, 200 тыс. ручных гранат. [2]

Кроме того, в Финляндию прибыли 11,6 тыс. иностранных добровольцев. Наиболее многочисленными контингентами из них были шведы (8680 человек), датчане (944), норвежцы (693), американские финны (364) и венгры (346). [55]

19 декабря 1939 года верховный военный совет союзников вынес решение подготовить нападение на СССР, а 5 февраля 1940 года постановил отправить англо-французские войска в Финляндию. Предполагалось, что англо-французский экспедиционный корпус в Финляндии будет насчитывать 150 тыс. человек (100 тыс. предоставляла Англия и 50 тыс. – Франция). Одна из операций, разработанных британскими штабами, предусматривала высадку англо-французского десанта в Петсамо с последующим его продвижением совместно с финскими войсками в направлении на Кандалакшу, чтобы перерезать железную дорогу Мурманск – Ленинград и создать угрозу Ленинграду с севера.

Одновременно шли приготовления к удару против СССР с юга. 19 января 1940 года французское правительство по согласованию с правительством Англии предложило генералу М. Гамелену и адмиралу Ф. Дарлану разработать план «непосредственного вторжения на Кавказ». Предполагалось, что в войну против СССР должны будут вступить Югославия, Румыния и Турция. Заместитель начальника главного штаба ВВС Франции генерал Бержери ознакомил направлявшегося в Финляндию капитана П. Стелена, позже видного генерала, с картой операции и пояснил, что из района Ближнего Востока начнется наступление на Баку с целью захвата основных центров добычи советской нефти. Затем оно будет развиваться в северном направлении, «навстречу армиям, наступающим из Скандинавии и Финляндии на Москву».

Важная роль в осуществлении удара по СССР с юга отводилась созданному в августе 1939 года французскому командованию в Сирии и Ливане. Возглавлявший его генерал М. Вейган намеревался «сломать хребет СССР». Вейган координировал подготовку операции с командующим английскими войсками на Среднем Востоке генералом А. Уэйвеллом и командующим ВМС Англии в Восточном Средиземноморье адмиралом Э. Каннингхэмом.

После обсуждения многочисленных вариантов весной 1940 года были разработаны два сходных по характеру плана – английский «МА-6» и французский «RIP». Как и английское, французское командование полагало, что для нанесения воздушного удара по советским нефтепромыслам и городам Кавказа будет достаточно 90 – 100 самолетов, из них 5 групп американского производства «Гленн Мартин» и 4 группы английских бомбардировщиков «Блэнхейм». Бомбардировки планировалось осуществлять днем и ночью с различных высот. Баку рассчитывали разрушить за 15 дней, Грозный – за 12, Батуми – за 1,5 дня. [56]