Евгений Читинский - «Линия Сталина» лейтенанта Старновского

Полуторку тряхнуло на очередном ухабе сильнее обычного, и тут же Солнцев яростно застучал кулаком по кабине:

– Подкорытов! Не дрова везешь!

Новоявленный шофер скривился, как от зубной боли, и сбавил скорость, стараясь бережнее везти раненых, которые были уложены в кузове всего лишь на шинели.

От этого удара Старновский и очнулся. Голова сильно болела, будто сжатая огненным обручем, в который кто-то сзади вбил большой гвоздь. Взгляд прояснился, и в дополнение к голосу Солнцева появилось изображение озабоченной физиономии рыжего бойца. Грузовик поехал мягче, и боль на время утихла. Старновский улыбнулся и еле слышно проговорил:

– Василий, как ты здесь оказался?

– Тащ лейтенант! – обрадовался ефрейтор, и его хмурое лицо тут же расцвело солнечной улыбкой до ушей. – Тащ лейтенант, всё хорошо, мы в госпиталь едем!

– Где взвод? Где рота? Позиции удержали?

– Удержали! Артиллеристы раскатали немцев в пух и прах! Любо-дорого было смотреть!

– А где наши?

– Так там, на позиции, остались! Сержант Васильев возглавил батальон, всех командиров или поубивало, или ранило, как вас и капитана Белоярова. Он как раз на второй машине едет! Там раненые. Раненых много, все три машины ими загрузили! Вот и едем в госпиталь! Смотрите, сержант Васильев даже приказ написал, что я отправляюсь старшим с машинами для доставки раненых! Так что я буду с вами до самого госпиталя! – Солнцев достал из нагрудного кармана вырванный из блокнота листок бумаги с почерком и подписью Васильева.

– Как там наши? Держатся ли?

– Не волнуйтесь, сержант Васильев сказал, что подкрепление подойдет! Обещали!

К 8 часам 25 июня 1941 года вторым эшелоном 55-ой стрелковой дивизии и сводными отрядами 14-го механизированного корпуса продвижение немцев на рубеже железной дороги Русиновичи-Тальминовичи было остановлено. Железнодорожная насыпь оказалась подходящим препятствием для танков Гудериана, сужая возможности для манёвра, существенно ограничивая их переездами и делая предсказуемыми направления возможных ударов.

В дальнейшем, как Гудериан ни маневрировал, как ни обтекал позиции русских на этом рубеже, везде натыкался на сплошную линию обороны русской пехоты, насыщенную артиллерией, с мобильным резервом в виде уцелевших танков Т-26. Убедившись в стойкости русских войск, немецкое командование взяло паузу для подготовки решительного наступления.

В это время сводный батальон сержанта Васильева, отбив атаку немцев и пользуясь временным затишьем, продолжал окапываться.

Рядовой Малец, закончив углублять стрелковую ячейку и окоп, устало присел на бруствере, закурил, глядя в небо. Тут же подошел сержант Васильев.

– О чем задумался, солдат? Почему не копаем?

Не успел красноармеец ответить, как за него сказал верзила Орловский:

– А что ему копать-то в полный рост? У него этого росту метр с кепкой, как его вообще в армию взяли!

Рядом раздались смешки, других бойцов, они оживились и забалагурили:

– Это Орловскому с его двухметровым ростом копать и копать, вот и завидует Мальцу! Тому, что ковырнул землю лопаткой пару раз, вот тебе и окоп полного профиля!

– Позавидуешь! Как немец стал лупить, я тоже захотел стать ма-а-аленьким!

Иван слушал всё это и только усмехался, а затем задумчиво сказал:

– К вечеру, наверное, дождь пойдет, вон как парит!

Сержант Васильев сел рядом с Мальцом и тоже закурил, а потом громко крикнул:

– Перекур десять минут!

Солдаты устало бросили лопаты и тоже стали доставать курево, тревожно прислушиваясь к тишине.

Малец негромко сказал:

– А лейтенант-то наш поди уже в госпитале, на чистой кровати лежит себе полеживает и отдыхает.

– Наверное! – согласился сержант.

Но оба они были неправы. Грузовики с ранеными, прибыв к зданию, где был госпиталь, обнаружили здесь только санитаров, которые загружали железные кровати в старенькую полуторку.

– А где госпиталь? – спросил упавшим голосом Солнцев.

Один из санитаров, здоровенный старшина, сочувственно сказал:

– Опоздали вы, ребята. Драпанул госпиталь, а куда, не знаем! Вон одни кровати остались. Нам и приказали везти их в Минский окружной госпиталь. Раз вы на машинах, советую вам ехать вместе с нами в Минск.

– Да у нас бензина в обрез! – зло ответил Василий. Рядом встал Подкорытов и еще один водитель.

Раненые приподнимались из-за борта грузовиков и встревоженно смотрели на происходящее.

Санитар тем временем, поправив повязку с красным крестом на рукаве, подошел поближе к Солнцеву и тихо сказал:

– Ты вот что, ефрейтор, ты не серчай, счас мы твоему горю поможем. Вон там! – санитар показал на кирпичную хозяйственную пристройку. – Осталась пара бочек с бензином. Бери! А пока твои грузовики заправляются, давай мы глянем твоих раненых. Всё равно им отдохнуть надо от тряски. Перевяжем раны, мази наложим, все легче им будет! А потом с нами, одной колонной поедем! Вместе-то ехать веселее будет!

– Сами-то откуда будете?

– С Брестского госпиталя, 28-го стрелкового корпуса. За лекарствами на склады поехали, вот и уцелели! А наших, говорят, там сразу же всех и накрыло! В самой крепости. На самой границе. Вредительство это! Нельзя его было там на виду у немцев располагать! Вредительство это самое настоящее! Обманывают товарища Сталина! Не знает он всей правды! Кругом вредители, потому немец и прёт! – последние слова старшина сказал с особой злостью.

– И что, теперь раненых в Минск везти?

– Конечно! Там окружной госпиталь, мы своих раненых, которые с нами отступали, уже туда отправили, вот сами счас поедем. Загрузим кровати и поедем! И ты давай с нами! Нечего тут делать! Командование не просто так раненых в Минск отправило и нас заставило туда кровати везти! Ну так что, вы с нами?

– Мне приказали доставить раненых в госпиталь, значит, я их доставлю!

– Правильно, вместе оно веселее ехать! В Минске большое начальство сидит, ему виднее! А где большое начальство, там и войск больше, а значит, нашему брату и раненым спокойнее будет!

Один из санитаров повел водителей в подсобное помещение, откуда они выкатили небольшую бочку с бензином.

– А ты воевал? – тут старшина с уважением посмотрел на снайперскую винтовку Солнцева.

– Малость пришлось!

– Хоть одного немца убил? – глаза старшины испытующе уставились на Солнцева.

– Убил! Троих точно, остальных посчитать трудно было!

– Это добре! Это добре! – старшина, казалось, душой оттаял, а затем довольным голосом добавил: – Всё меньше сволочей по белому свету ходить будет!