Евгений Читинский - «Линия Сталина» лейтенанта Старновского

– Первый слушает!

– Первый! Это Ромашка, нас атакуют танки. Два средних Т-3. И до двух рот пехоты противника! У меня в строю осталось всего 54 бойца, две полковушки и одна сорокапятка.

– Понял, держись! Два танка это семечки! Держись! Об изменении обстановки докладывай. Всё! Сержант с сожалением положил трубку, надеясь, что начальство поди догадалось, что это только передовой отряд.

– Огонь, твою мать! – заорал сержант из-под вагона, словно в окопах впереди могли его услышать.

Но командиры рот, а фактически неполных взводов, и сами знали, что делать. Ударили трофейные пулемёты, застучал «Максим» (тот самый, отбитый у немцев), затрещали винтовочные выстрелы. Немцы упали, но затем короткими перебежками снова рванули на фланги, уходя от стреляющего центра русских позиций. Сержант напрягся. Он, конечно, усилил фланги пулеметами, и по одному выделил непосредственно артиллеристам, кроме того, дал соответствующие указания своим ротным (взводным), но больше в данной ситуации он ничего сделать не мог. Ох, нелегко быть командиром батальона. Ведь получается, что твое главное оружие – это трубка телефона! Хотя сейчас он, по сути дела, командовал взводом, усиленным артиллерией и занимавшим позиции, полагающиеся батальону.

Однако сержант немного схитрил, докладывая наверх про наличие бойцов. В резерве у него было еще 10 человек, вооруженных двумя трофейными пулеметами, автоматами и винтовками СВТ, а еще дальше в тылу был припрятан мотоцикл с двумя ручными немецкими пулеметами. Один, как положено, установлен на люльке, а второй держал боец, сидящий на заднем пассажирском сиденье. Он должен был стрелять спешившись, поддерживая мобильную огневую точку! Мобильный резерв! Последний резерв! Бойцов на позициях хоть и было мало, но зато трофейных немецких пулеметов у них было аж восемь штук. Это тех, которые были в окопах. Значит, должны были отбиться! Два танка – это действительно «семечки»!

Артиллеристам была дана установка открывать огонь самостоятельно, исходя из складывающейся обстановки. А они пока молчали, чтобы не обнаруживать себя и в то же время бить наверняка. Но немецкие танки ближе не подходили. И сейчас расстояние до них было 900—1000 метров. Тем временем веер немецкой пехоты раздваивался, однако же наши пулеметы делали свое дело и окончательно прижали немцев к земле. Сержант вздохнул с облегчением, рассматривая в бинокль поле боя, а заодно следя, как телефонист ползет к позициям вдоль телефонного кабеля. Связь была нужна! Ох как нужна! И тут вступили в дело стоящие немецкие танки.

Они деловито и методично стали накрывать артиллерийским огнем пулемётные точки. Первым досталось «Максиму». Даже отсюда было видно, как станковый пулемет опрокинулся на бок и исчез в окопе. Затем немцы спокойно стали выбивать остальные пулеметы. Немецкая пехота зашевелилась и пошла в атаку. Тут и рявкнули обе полковушки левофланговой батареи. Возле танков взметнулись взрывы. Те развернулись лобовой броней к русским пушкам, выждали момент для прицеливания и выстрелили. Завязалась артиллерийская дуэль. Двое на двое!

Немецкая пехота снова рванула на фланги, стремясь захватить или уничтожить русские пушки. Причем делали это таким образом, чтобы уйти с линии огня своих же танков. Пулеметы батальона снова оживились, но десяток немцев уже заходил во фланг батареи капитана Сибагатуллина. Пулемет, выделенный артиллеристам, молчал. Со стороны батареи раздалась стрельба винтовок и автоматов. Затем прекратило огонь одно орудие, потом и второе. А вскоре с опушки леса в том месте показалась зелёная ракета. Немецкие танки снова развернулись в сторону батальона и открыли огонь из пушек. Немцы, которые нацелились на правофланговую высотку, где была батарея Варданяна, тоже благополучно достигли цели. И оттуда вскоре в небо взвивалась еще одна зелёная ракета. А минут через пять на дороге, ведущей из леса, стали появляться немецкие танки! Сержант Васильев, сосчитав до десяти, тут же принялся звонить в штаб.

– Первый, Первый, это Ромашка, нас атакуют танки. Двенадцать штук. Нет, уже четырнадцать. Все наши орудия разбиты. Немецкая пехота захватила обе батареи!

И тут сержант немного схитрил. У батальона осталась одна сорокапятка и связки гранат! Но пусть они там в штабе немного озаботятся и дадут подкрепление!

Немецкие танки в наступлении…

А тем временем немецкие танки Т-3 (различных модификаций) развернулись и стремительно стали приближаться к окопам батальона. Расстояние в 1000 метров они преодолели всего за три-четыре минуты, двигаясь по кочковатому, слегка заболоченному полю.

С расстояния в 500 метров по танкам открыла огонь сорокапятка. Первым выстрелом он поразила под башню панцер, который попер по проселочной дороге. Затем вторым выстрелом поразил танк, который шел левее. Этот первый успех имел очень большое психологическое значение. Пехотинцы увидели, как к сгоревшим остовам предыдущих танков добавились два новых. Это прибавило уверенности. Никто в панике не побежал. Не будем забывать, что это была еще кадровая армия из 18—20 летних парней, которые в силу своего возраста были еще дерзки, смелы и отчаянны. А еще они верили в свою Родину! Да и в руках у них были связки гранат. Много гранат! А кидать гранаты они умели!

Противотанковая пушка 45 калибра

Два немецких танка, шедших непосредственно на сорокапятку, остановились и открыли ответный огонь. Остальные продолжали неотвратимо накатываться на позиции батальона. Вернее, усиленного взвода!

Расчет сорокапятки и тут умудрился, как на учениях, расстрелять один из остановившихся танков. Но второй всё же достал русскую пушку. Взрывом разметало людей, пушка перевернулась на бок. Выскочивших из горевших «троек» немецких танкистов с особым ожесточением расстреляли из винтовок и пулеметов. Только двум из них удалось спастись. Так немцы начинали терять свою кадровую армию. Тем временем вражеские танки ворвались на позиции батальона.

– Ребята, не робей, пехоту отсекаем, танки пропускаем! А ежели танк на вас ползет, не ждите, когда он вас будет засыпать, отходите в сторону, а если он прёт на вас вдоль окопа, то суньте ему, гаду, гранату под гусеницу, или проползайте под днищем – и в корму ему гранты! Не ждите, уходите в сторону, проползайте под днищем – и в корму ему гранаты! Уходите в сторону – и в корму! Да под гусеницы! – младший сержант Анисин обходил бойцов и повторял приказ сержанта Васильева. А того, в свою очередь, этому учил сам лейтенант Старновский! Ну, не только его, а и весь свой взвод. Еще до войны. Так что бойцы знали, что делать.