Дмитрий Быков - Тайный русский календарь. Главные даты

— И преемника вы сами назначили, — не отставал я. — Мазарини. А разве это принято?

— Слушайте, — рассердился он. — Кого мне было назначать — Д'Артаньяна? Мазарини нормальный мужик. Нам надо было, не теряя стабильности, перевалить через неурожайный 1642 год. Если вы хотите расшатывать — может, вы сами гугенот?

— Правильно, правильно, — буркнул я. — У нас в стране на каждый лье по сто шпионов Ришелье…

— Это Ряшенцев, — отмахнулся он, — что он понимает? Он при мне не жил. А вот Корнель жил, и ему все нравилось. Я его академиком сделал, за пьесы про то, что суверенитет выше любви…

— Но если все так благостно, — заметил я почтительно, — может, вы смягчились бы относительно своих недавних врагов? Взять хоть Анри II, герцога Монморанси…

— А что с ним случилось? — быстро спросил он.

— Его приговорили к смерти.

— Так он, наверное, сделал что-нибудь?

— Он предоставил убежище вашему противнику Гастону Орлеанскому.

— Да? Интересно, — протянул Ришелье. — Но это же не ко мне. Я по церковным делам все больше. Это судебная власть. Вы же не хотите, чтобы я вмешивался? И потом, чего это он, правда, убежище… Если бежит — значит, совесть нечиста.

— Кстати о совести, — заторопился я, видя, что мы почти приехали. — Вот тут говорят, что именно ваше правление ознаменовалось разгулом коррупции…

— Друг мой! — рассмеялся он. — А где ее сейчас нету, коррупции? В Англии, может? В Испании? В Священной Римской империи? Вы историю средних веков читали вообще-то? Это времена сейчас такие — средние и ниже.

— Но я не верю, что в Штатах воруют так же! — воскликнул я пылко.

— Правильно, — кивнул кардинал. — В Штатах не воруют. А знаете почему? — Он подмигнул и расхохотался. — Потому что их еще нету!

— Неужели все это навсегда? — спросил я скорей его, чем себя. — Будет ведь и…

— Лет через 150, не раньше, — откликнулся он. Положительно, этот человек читал мысли. Впрочем, чего не бывает во сне.

— Благодарю за беседу, ваше преосвященство, — сказал я, вылезая из кареты. — Жаль, что эпоха измельчала и таких политиков, как вы, больше нет. Боюсь, что сегодня в Европе уже нельзя править вашими методами — ни людьми, ни даже лошадьми.

— Серьезно? — заинтересовался он. — Интересно, почему же?

— Демократия, — пожал плечами я. — Свободные выборы.

Он улыбнулся, потом усмехнулся, а потом — впервые за весь разговор — захохотал в голос, и в унисон ему заржали лошади, которым все это, включая кнут, очень нравилось.

Это ржание, когда я проснулся, долго еще раздавалось у меня в ушах.

Сегодняшняя Россия переживает новое увлечение — оказывается, миром рулят уже не таинственные монахи, страшно утомившие всех после «Кода да Винчи» и его бесчисленных клонов, а совсем другие люди. Это — парапсихологи.

Они предсказывают мировые судьбы и управляют ими. У них своя тайная сеть. Их держат при себе все мировые правители. Правителям невдомек, что парапсихологи не только предсказывают (предсказывают и цыгане, подумаешь), но и вдумывают свои мысли в чужие головы. Это даже не внушение (внушают и дикторы в телевизоре), а просто свободное проникновение в чужие мозги. От этого случилась Вторая мировая война, которую они же все и предсказали, и гонения на евреев, которое они же и прекратили, и перестройка, которую они же придумали. Иногда мне начинает казаться, что они все это делают исключительно ради заработка: сначала устраивают, а потом предсказывают. Это сильно добавляет им славы, и в результате их концерты проходят с переаншлагами. То есть цель всей мировой истории — чтобы Москонцерт больше платил Мессингу.

Мессинг на глазах становится главным российским брендом, сменяя Гагарина, Достоевского, спутник, водку и балалайку. Только за последний год в России вышло шесть книг, посвященных ему и его последователям (статей не считаю — каждый месяц в очередной «Биографии», «Истории», «Караване», «Гео», «Био», «ФИО» и пр. появляется подробная залепуха с пересказом его собственной рекламной брошюры «О самом себе»). Сериал о Мессинге стартует только в будущем году, но его сценарист, Эдуард Володарский, уже выпустил кинороман. Одновременно вышла краткая биография работы Надежды Димовой и более полная — Варлена Стронгина. По фактам они совпадают, поскольку факты эти общеизвестны; правда, в большинстве случаев источником является сам Мессинг, поскольку других свидетелей при его разговорах с Фрейдом, Эйнштейном, Сталиным и Берией не было.

Меня не занимает сейчас вопрос о действительных или мнимых парапсихологических способностях великого эстрадника — наверное, он действительно что-то мог, если всем его небылицам так верили. Интересней другое — почему именно парапсихология превращается в тему дня. При позднем Брежневе такое уже было, взошла звезда Джуны, все кинулись лечиться наложением рук, но у мировой истории были все-таки более адекватные объяснения. Сегодня «Центрполиграф» выпустил и интенсивно пиарит роман филолога Михаила Голубкова «Миусская площадь» — мистико-конспирологическую историю о том, как Ганусен в Германии и Мессинг в России колеблют мировые струны, а представители враждующих разведок охотятся на них. И эта версия основных событий XX века выглядит ничуть не менее убедительной, чем бесчисленные истории о катарах или розенкрейцерах, рулящих процессами из пещер, катакомб и дворцов.

Предсказывать задним числом — занятие необременительное, и я легко объясню этот феномен сегодня, но предсказать его еще год назад не смог бы. Первая причина — кризис марксистского понимания истории и отсутствие более-менее внятных концепций, способных заменить скучноватую «теорию формаций». Если историю движет не классовая борьба и не развитие производства, стало быть, ею рулят монахи; надоели монахи — давай гипнотизера. И вот уже Мессинг предсказывает сначала немецкое вторжение, потом советскую победу, потом смерть Сталина, потом гибель космонавта Комарова (о ней он хотел сказать вслух, но побоялся огорчать друзей и потому объявил уже после того, как Комаров погиб); вообще большинство подобных предсказаний — вроде того, что Никиту снимут или водка подорожает, — делалось у любого винного магазина, за каждым доминошным столом и совершенно бесплатно; но Мессинг сумел создать легенду о себе, и легенда эта сейчас востребована как никогда. Болгарии почти нечего предложить миру, кроме Ванги, — ну вот, мы ее догнали.

Второе обстоятельство сложней: во всех без исключения биографиях Мессинга — особенно это заметно в романах Володарского и Голубкова — пристально отслеживаются его тесные связи с КГБ. Похоже, он вызывал у этой организации особый интерес: его лично проверял Берия, с ним консультировался Андропов, самым известным фокусом Мессинга был беспропускной выход с Лубянки и триумфальное беспропускное же возвращение (по другим сведениям, он и к Сталину так хаживал, но это уж чистый бред). КГБ — главный бренд сезона, главней даже и Мессинга; Голубков намекает, а Володарский неоднократно подчеркивает, что именно эта могущественная сила спасла гипнотизера, бежавшего из оккупированной Польши. А могла и уничтожить. Но они в нем что-то такое почувствовали — и то ли боялись, то ли уважали.